Казахстан включается в глобальную гонку за «новой нефтью»

Устойчивая тенденция последних лет — выход на рынки металлов высоких технологий новых игроков, таких как Таиланд, Мьянма, Мадагаскар. Казахстан с недавних пор тоже включился в глобальную гонку, рассчитывая занять подобающее ему место в мировой производственной цепочке. Тем не менее в добывающей промышленности страны сейчас достаточно «узких мест», сдерживающих развитие этого сектора. Этому была посвящена отдельная дискуссия в рамках форума Astana Mining & Metallurgy.

Ни для кого не секрет, что Казахстан всерьёз заинтересован в производстве своих редкоземельных металлов, критически важных для промышленного использования, развития цифровых технологий, зелёной энергетики и транспорта. По предварительным данным, страна обладает 5 тысячами неразведанных месторождений стоимостью свыше 46 трлн долларов.

У Казахстана уже есть «дорожная карта» по развитию производства редких и редкоземельных металлов (РМ и РЗМ), рассчитанная на 2024–2028 годы. К 2028 году страна планирует увеличить вложения в эту отрасль на 40% и значительно расширить ресурсную базу за счёт инвестиций в разведку, разработку и коммерческую эксплуатацию месторождений РМ и РЗМ, включая переработку техногенных минеральных образований (ТМО).

Окно возможностей для казахстанского ГМК

Иностранные эксперты и представители горнодобывающих компаний говорят, что условия для Казахстана сложились достаточно благоприятные. Всемирный тренд на декарбонизацию и переход к «зелёной» энергетике подразумевает повышенный (и неудовлетворённый) спрос на критические минералы и РЗМ. Кроме того, западные, в частности европейские, потребители находятся в активном поиске альтернативных источников критических минералов, стремясь минимизировать зависимость от Китая.

Чем Казахстан может быть интересен основным мировым потребителям критических минералов?

Министр промышленности и строительства республики Канат Шарлапаев отдельно остановился на высокочистых сульфатах различных металлов, которые используются при производстве литиевых катализаторов для электрических аккумуляторов, в том числе для электротранспорта.

«Я думаю, что конкретно на этом рынке у нас есть очень, очень хорошие конкурентные преимущества. Прежде всего, мы не начинаем с нуля, потому что в Казахстане очень хорошо развит горнодобывающий сектор. А ещё у нас очень развита гидрометаллургическая промышленность», — заявил он в ходе стратегической сессии на АММ-2024.

Помимо собственно добычи критических минералов, Казахстан рассчитывает встроиться в глобальную цепочку утилизации продуктов, содержащих РМ и РЗМ.

«Циркулярная экономика требует переработки, так что в какой-то момент мировые производители электромобилей зададутся этим вопросом. Каждую газовую турбину или турбину самолета также нужно перерабатывать. Учитывая наши компетенции в гидрометаллургии и потенциал наших собственных компаний, я думаю, что в этом пространстве Казахстан может сыграть очень важную роль в экономике замкнутого цикла. У нас уже есть действующие контракты с некоторыми крупными трейдерами редких металлов, таких как рений», — заметил г-н Шарлапаев.

Директор по исследованиям S&P Global Commodity Insights Кевин Мерфи (Канада), отдельно выделил медь и литий в качестве потенциальных «окон возможностей» для казахстанского ГМК.

«Зелёная революция действительно стимулирует спрос на медь, мы видим потенциальный дефицит меди уже к 2027 году. Если говорить о литии, он никого не волновал 10 лет назад. Это был очень второстепенный товар как в разведке, так и в добыче. Если вы посмотрите на литий в 2010 году, то увидите, что он даже не входил в десятку наиболее изученных сырьевых товаров. В 2023 году это был третий по популярности товар после золота и меди», — считает эксперт.

Медь и литий, которые играют критически важную роль в переходе к зелёной энергетике, являются не единственными критическими минералами, спрос на которые будет расти. Г-н Мерфи напомнил, что уран, по производству которого Казахстан является ведущим мировым производителем, приобретает всё большую ценность, поскольку ряд стран рассматривает атомную энергетику в качестве альтернативы ископаемому топливу.

«Я считаю, что многие страны посмотрят [на Казахстан] по-новому… Так что в этом смысле тут есть очень хорошие возможности», — добавил он.

Глава германского Агентства по минеральным ресурсам (DERA) Петер Буххольц также спрогнозировал растущий спрос на медь.

«Даже увеличение на 30% к 2040 году, а наши цифры подтверждают увеличение спроса на 30%, — это очень много для меди. При этом если говорить о редкоземельных элементах, то речь идёт об увеличении спроса в шесть раз к 2040 году», — заявил он. В Германии налицо высокий интерес к редкоземельным элементам и литию, а также к такому сырью, как кадмий, и элементам платиновой группы, необходимым для производства электролизеров или центров обработки данных.

Мы видим хороший потенциал для молибдена, некоторых алюминиевых сплавов, даже алюминиево-скандиевых сплавов, цинковых сплавов, ниобия, тантала и, возможно, также кремния. В Казахстане есть еще много чего, что можно добыть и разведать», — отметил г-н Буххольц.

«Слышащее государство» — на стороне отрасли

Продолжая дискуссию, вице-министр промышленности и строительства Казахстана Иран Шархан заявил, что и отраслевое министерство, и правительство страны в целом всегда готовы поддерживать горнодобывающие компании и быть на стороне недропользователей. Государство видит себя не надзорным органом, а актором, цель которого — помогать, а не препятствовать.

Перестройка и донастройка госрегулирования — основной инструмент стимулирования добычи критических минералов, отметил чиновник.

«В 2017 году началась реформа недропользования, мы подходим к её логическому завершению, её реализации. И одним из аспектов является переход на роялти. Базово переход этот мы поддерживаем, нам нужен плавный, аккуратный, экологически чистый переход на роялти. Все мы знаем, что НДПИ давно себя, так сказать, изжил, Он является громоздким инструментом. Надо переходить на понятный всем игрокам международный стандарт роялти. Поэтому мы это все поддерживаем», — сказал Иран Шархан.

По словам г-на Шархана, поэтапный переход с НДПИ на роялти начнётся с 2025 и будет поначалу распространяться на компании-юниоры. Помимо реформы налогообложения, уже сейчас готовятся законопроекты и нормативно-правовые акты, которые нацелены на упрощение процедур, а также повышение инвестиционной привлекательности отрасли.

Ещё одна новация — окончательный переход на стандарты международной системы CRISCO.

«Мы нашли сбалансированное решение с отраслью, и с этим решением были приняты соответствующие поправки в Кодекс о недрах. Старые месторождения, которые были защищены по стандартам ГКЗ (государственного комитета по запасам, — прим. ред.), также продолжают действовать. Все новые объекты будут теперь проходить через международную систему отчётности», — отметил вице-министр.

Г-н Шархан также рассказал о планах министерства объявить электронные аукционы на предоставление прав недропользователя на 23 месторождения с утверждёнными запасами и призвал отраслевиков участвовать в этом процессе, поскольку это «даст хороший импульс развитию бизнеса, развитию регионов».

В стратегические отраслевые документы были уже внесены изменения в части регионального развития и социальной ответственности горнодобывающих компаний.

«Было чётко сказано, что недра принадлежат государству и народу. В этой связи соответствующие изменения в законодательстве проводятся. Мы хотим, чтобы именно в социальную поддержку от недропользователей получал непосредственно тот населённый пункт, в котором осуществляет свою деятельность сам субъект недропользования», — подчеркнул спикер.

От широких возможностей к «узким местам»

Для успешной реализации плана по выходу на мировой рынок металлов высоких технологий Казахстану предстоит решить ряд проблем, в том числе упростить процессы выдачи лицензий, открыть доступ к прежде засекреченным балансовым запасам некоторых полезных ископаемых, устранить инфраструктурные проблемы и внедрить новые технологии. Правительство намерено укрепить связи с ведущими горнодобывающими странами для привлечения инвестиций и передачи технологий.

Также рассматривается возможность предоставления налоговых льгот и законодательных стимулов для привлечения отечественных и иностранных инвестиций.

Некоторые представители отрасли посвятили свои выступления на АММ как раз проблеме управления инвестициями. Исполнительный директор Республиканской ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий Николай Радостовец отметил, что финансовая нагрузка на предприятиях ГКМ достигла 50%.

«У нас идет снижение физического объёма производства. Этого никогда не было», — заявил он.

«Производство угля у нас за 2023 год сократилось на 2%. Железной руды — на 12%. Свинцовой, цинковой — на 9%. Концентрат золотосодержащий — на 29%. Хром — на 2%. Даже медь на 8%. Такая же тенденция в этом году. Я понимаю, что обеднились месторождения. Я понимаю, что стало совсем трудно добывать. Но и инвесторы стали всё больше говорить о нестабильности, непонятности», — рассказал г-н Радостовец.

Финансовая устойчивость добывающих предприятий — не праздный вопрос, учитывая то, что производство металлов высоких технологий металлов является высокозатратным и рискованным бизнесом. По оценке партнёра McKinsey Сергея Соколова, «значительная часть инвестпроектов» в горнодобывающей отрасли не укладывается в заявленный бюджет.

Средний уровень перерасхода бюджета достигает 20–60%, при этом, «эти цифры даже несколько приукрашены», рассказал он. Очень часто предприятия выходят на желаемые объемы добычи лишь через несколько лет, причём основной причиной неуспеха проектов является недостаточное качество и доступность геологической информации.

Г-н Радостовец также привлёк внимание присутствующих к рациональности лицензирования работ по разведке и добыче полезных ископаемых.

«Я думаю, что и лицензирование тоже имеет много неопределённостей. Потому что сразу возникает вопрос, а как мы будем работать, если у нас контракт на 10 лет. Будет у нас лицензия через 10 лет? Или она будет пересмотрена, а мы тогда рынок потеряем?» — задал вопрос спикер.

Отвечая на реплику, г-н Шархан сказал, что государство подключает дополнительные ресурсы для защиты инвесторов, работающих в горнодобывающем секторе.

«Сейчас все принятые решения, которые неким образом отрицательно влияют на деятельность инвесторов, субъектов недропользования, будут проходить через „прокурорский фильтр“ в лице генерального прокурора.

Все отказы в выдаче лицензии, получении каких-то разрешительных документов, отказы на внесение изменений в контракт в части продления, изменение рабочей программы — всё будет проходить через этот фильтр», — объявил вице-министр.

Другая проблема, которую обсуждали на АММ, — готовящиеся поправки в Кодексу о недрах, по которым может быть введено тотальное ограничение на экспорт горнорудного сырья с целью стимулирования его переработки внутри Казахстана.

В целом такое стремление поддержать отечественных промышленников не является чем-то новым. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), такие страны, как Китай, Индия, Аргентина, Россия, Вьетнам и Казахстан, вошли в шестерку стран-лидеров по количеству экспортных ограничений на рудное сырьё за последнее десятилетие.

Индонезия, Намибия и Зимбабве известны своим запретом на экспорт необработанной минеральной руды.

При этом, в индустрии отслеживают готовящиеся изменения и понимают их природу, заявил директор Rio Tinto по геологоразведке в Африке и Евразии Кен Тейнтон. Представитель крупнейшей австралийской компании отметил, что возможный запрет на экспорт такого сырья имеет цель «оживить обрабатывающую промышленность Казахстана».

«Мы понимаем, что эта политика может включать в себя исключения в виде стимулов, введённых для того, чтобы горнодобывающие компании не оказались в невыгодном положении из-за снижения локальных отпускных цен, и это обнадёживает.

Тем не менее, как только [обрабатывающая] промышленность впадёт в зависимость от субсидирования, эти поправки, по нашим реалистичным оценкам, могут и будут отменены. Инвесторам нужно стабильное и прозрачное правовое поле, в котором можно уверенно инвестировать и строить долгосрочный бизнес в любой стране», — сказал Кен Тейнтон.

Текст: Олег Сон