Солнце, воздух и вода: ВИЭ на объектах добычи Казахстана

«Сегодня мировая энергетическая отрасль находится на пороге больших изменений. Поэтому «КазМунайГаз» как участник глобального энергетического рынка изучает перспективы по энергопереходу и развитию альтернативной энергетики. Мы уже разработали и приняли Программу низкоуглеродного развития до 2031 года.

Мы заинтересованы в реализации проектов возобновляемых источников энергии и рассматриваем «зелёную» энергетику как одно из направлений, имеющих наибольший потенциал по декарбонизации нашей деятельности», — отметил экс-председатель Правления АО «НК «КазМунайГаз» Алик Айдарбаев.

Если горнодобывающие компании будут в этом отношении отставать от представителей прочих секторов экономики, они рискуют столкнуться с более высокими издержками. Что касается российских и казахстанских промышленников, многие уже успели переосмыслили роль ВИЭ в своей будущей деятельности.

Реализация всех преимуществ возобновляемых источников энергии подразумевает гораздо больше шагов, чем просто установка солнечных панелей и ветровых турбин. По словам экспертов, сегодня необходимо пересмотреть сам подход и по-новому взглянуть на операционные процессы.

«В России уже действуют более 200 крупных объектов ВИЭ-генерации. С  начала господдержки построили 69 СЭС, 22 ветряных электростанции и три малых ГЭС. Прогноз правительства к 2030 году сообщал о планируемом пятикратном увеличении этого числа.

Трудно сказать, насколько сейчас он реален, но я бы хотел акцентировать внимание именно на необходимости учёта природной и инфраструктурной специфики региона, прежде чем начинать инвестиции и строительство. Где-то будет актуально солнце, где-то ГЭС, где-то даже геотермальная станция, а в больших агломерациях, как ни крути, наиболее эффективным решением останется ТЭЦ. Энергетика должна быть многоукладна, читай рациональна.

Едва ли сегодня кого-то стоит действительно убеждать в необходимости развития ВИЭ, но кроме внимательного расчёта, что и где может быть эффективным, мы должны научиться использовать эти новые мощности цивилизованно, балансировать и делать эксплуатацию оборудования безопасной», — говорит генеральный директор ООО «ТЭЭМП Производство» Сергей Агеев.

«В соответствии с утверждённой Концепцией перехода Казахстана на «зелёную» экономику Министерство энергетики планомерно развивает сектор возобновляемой энергетики. Это особенно важно для южных регионов нашей страны. Поэтому со своей стороны мы готовы оказать содействие реализации данного проекта», — сказал экс-министр энергетики Казахстана Магзум Мирзагалиев.

Экономическое обоснование

На долю энергопотребления традиционно приходится 30% всех денежных операционных затрат горнодобывающих предприятий. Поэтому даже небольшое сокращение потребляемой энергии может иметь существенное значение. Полная зависимость от ЛЭП либо ВИЭ требует новых подходов в  эффективном управлении энергопотреблением. Многие компании ещё стоят на пороге интеграции ВИЭ-решений на основе солнечной и ветряной энергетики, а также хранения энергии.

Но сегодня в этой отрасли наметился существенный сдвиг. Это связано в том числе и со снижением нормированной стоимости возобновляемой энергетики по сравнению с ценой на традиционные ископаемые энергоносители. В отдельных случаях эта стоимость уже сравнялась.

«В 2021 году благодаря активному участию в конкурсном отборе на оптовом рынке электроэнергия от ВИЭ стала самой дешёвой в России, и даже новые газовые проекты с ней не конкурируют. Но это перспективные проекты, которых пока в энергосистеме нет. Речь о конкурсном отборе на 2025–2027 годы.

Показатели по стоимости электроэнергии в проектах, которые работают на текущий момент, немного выше: они могут в несколько раз превышать те показатели, которые установились в прошлом году.

На данный момент электрическая энергия от ветра — самая низкая в цене в отличие от других источников: солнечных батарей, малых ГЭС и геотермальных установок», — комментирует директор Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ) Алексей Жихарёв.

«Если сравнивать стоимость электроэнергии от вновь строящихся электростанций, то ВИЭ уже сегодня позволяют сократить расходы по сравнению с ископаемым топливом. Это справедливо для многих стран мира, включая Казахстан.

Тарифы ВИЭ по последним аукционам сложились на уровне 13–15 тг/кВтч; а тариф, позволяющий окупить новую угольную электростанцию, по нашим оценкам, должен составлять более 20 тг/кВт•ч, и это ещё без учёта платы за выбросы парниковых газов, которая может быть введена при переходе к низкоуглеродному развитию экономики.

Конечно, в РК ВИЭ пока сложно конкурировать с относительно дешёвыми действующими угольными электростанциями, которые были построены давно и уже окупили инвестиционные затраты (самые низкозатратные из них обеспечивают тариф на уровне 5–6 тг/кВт•ч)», — отмечает директор портфеля проектов ВИЭ ERG Владимир Голубятников.

Нерешительность многих представителей промышленности часто связана с «товарным» мышлением и  стремлением получить более дешёвую замену традиционных источников энергии. Тем не менее вопрос замены привозного дизельного топлива анализируют многие компании, особенно представительства новых горнообогатительных комбинатов. Среди возможных опций отраслевики рассматривают установку собственных генераций на основе ВИЭ.

«Любая традиционная генерация в России выгоднее генерации на ВИЭ. Даже при сравнимых удельных стоимостях ввода электростанций одинаковой мощности под ключ, альтернативные источники: ветер и  солнце  — не способны постоянно генерировать электроэнергию.

Их годовой КИУМ (коэффициент использования установленной мощности) варьируется от 15 до  35% против более 90% у газовых электростанций (ПГУ и  ГТУ), то есть вторые более стабильны при работе «в базе». Однако оценка не учитывает множество аспектов: экологических, политических, стратегических, ресурсных и других.

К тому же, если оценить значение себестоимости 1 кВт•ч электроэнергии, не считая её передачу, у ВИЭ-электростанций она бесплатна, а у угольных и газовых электростанций лежит в диапазоне от 1 до 3,5 рублей», — подсчитывает эксперт в области распределённой энергетики и возобновляемых источников энергии, технический писатель Юрий Степанов.

Определить рентабельность подобных энергосистем достаточно просто: солнечная генерация точно рассчитывается современными программными средствами. Неизвестными являются лишь стоимость оборудования, проектно-изыскательской деятельности, строительно-монтажных и пусконаладочных работ.

«По опыту реализованных нашей компанией проектов для российских предприятий, солнечная генерация, как наиболее близкая к профилю деятельности ENERGON, — уже самоокупаемое явление, а в некоторых случаях — реальная альтернатива дизельной генерации. Устанавливая станцию на базе ВИЭ, вы получаете постоянный источник электричества по фиксированной цене на годы вперёд.

После прохождения срока окупаемости проекта генерация становится условно бесплатной, так как срок службы, например, солнечных станций составляет более 25 лет, при этом они практически не требуют обслуживания. Так что самый стабильный тариф — у возобновляемых источников энергии.

Сразу скажу, что любая энергосистема, базирующаяся на ВИЭ, должна иметь в своей основе инженерный просчёт и топливный генератор для максимальной стабилизации и резервной поддержки.

Возможно, в будущем с реализацией замкнутых водородно-солнечных систем человечество сможет окончательно отказаться от использования классических генераторов», — отмечает руководитель направления «Солнечная энергетика» ООО «Смарт Баттериз» (бренд ENERGON) Анатолий Саметов.

Что делать, когда не дует ветер и не светит солнце?

Помимо стоимости, ещё одна причина использовать ВИЭ — это их надёжность. Во всём мире горнодобывающие компании стремятся доказать, что нестабильность ВИЭ всё-таки можно преодолеть. Например, сдвинуть время наиболее активного энергопотребления на период наибольшей, пиковой солнечной и ветряной активности.

«Для производственных объектов важен показатель стабильности электроснабжения. Как правило, использование ВИЭ имеет ряд климатических ограничений по этому параметру. Во многих, но не во всех проектах можно достичь гарантированной круглогодичной выработки электричества.

Таким образом, использование ВИЭ радикально не решит вопрос автономности энергоснабжения крупных объектов, но позволит значительно снизить расходы за счёт замещения электроэнергии, выработанной с использованием ДГУ, а также повысит стабильность электроснабжения», — комментирует директор ООО «СОЛАР ЦЕНТР» Алексей Попов.

Особенно интересным вариантом эксперты называют комбинацию ВИЭ/ГПУ (газо-поршневой электростанции) и традиционной энергетики.

«Если сравнивать традиционные углеводородные способы получения энергии с ВИЭ, то, разумеется, энергоснабжение на ископаемом топливе в режиме номинальной расчётной нагрузки надёжнее, в первую очередь из-за непостоянства возобновляемых источников. Яркий пример — паровые и газовые турбины для газотранспортных систем или источники электроэнергии для майнинга», — считает Юрий Степанов.

Тем не менее жизнеспособность и  техническую надёжность решений, в рамках которых солнечную и ветряную энергию используют совместно с той, что получают из ископаемых источников, продемонстрировали системы, протестированные даже в экстремальных условиях, например, в Арктике. Один из примеров — ветряная ферма «Диавик».

Это установка мощностью 9,2 мВт, расположенная на удалённом субарктическом острове в Северной Канаде. Сегодня это самая северная в мире крупная гибридная электростанция. Ветровые турбины здесь могут функционировать при температурах до -40 °С.

Интерес к гибридным установкам проявляют и крупные игроки рынка традиционных энергетических решений, такие как Caterpillar, Cummins, Aggreko, Wärtsilä и ABB. Репутация таких компаний повышает доверие к  возобновляемой энергетике.

Rio Tinto строит солнечную электростанцию мощностью 34 МВт с литий-ионным аккумулятором для электроснабжения своего железорудного проекта Gudai-Darri в Западной Австралии.

«Полный переход на ВИЭ децентрализованных объектов связан с определёнными трудностями, в частности, высокой стоимостью систем аккумулирования и непостоянства ВИЭ-генерации. Однако в рамках гибридизации (дополнения) дизельной генерации солнечными и ветровыми источниками энергии перспективы колоссальные.

В некоторых районах Архангельской области и Дальневосточного федерального округа себестоимость 1 кВт•ч электроэнергии достигает 50 рублей, что позволяет окупить затраты на возведение дополнительного источника энергии на ВИЭ за несколько лет», — отмечает Юрий Степанов.

ВИЭ в Казахстане

С 2011 года количество объектов ВИЭ в Казахстане выросло с 23 до 111. Основными драйверами роста стали законодательство, гарантия «зелёного» тарифа и выкупа электроэнергии, а также новая стратегия.

В 2013 году в Казахстане приняли «Концепцию по переходу Республики Казахстан к «зелёной экономике», согласно которой доля ВИЭ должна составить:

• 3% в общем объёме производства электроэнергии к 2020 году;
• 10% в общем объёме производства электроэнергии к 2030 году;
• 50% в общем объёме производства электроэнергии к 2050 году.

Меры государственной поддержки, введённые в 2013 году, показали свою эффективность. Начиная с момента создания оператора ВИЭ, расчётно-финансового центра (РФЦ), было введено около 90 новых проектов по ВИЭ, которые обеспечили совокупный среднегодовой прирост в 24%.

При этом, согласно данным по проведённым аукционам, ожидается введение дополнительных 70 объектов ВИЭ в последующие годы. Эти данные получены в  результате исследования «Рынок возобновляемых источников энергии», проведённом компанией PwC Kazakhstan.

В 2016 году Казахстан подписал Парижское соглашение по изменению климата, в рамках которого принял обязательство по сокращению выбросов парниковых газов на 15% к 2030 году относительно выбросов 1990 года.

В 2021 году разработали стратегию низкоуглеродного развития Казахстана до 2050 года. Кроме того, в декабре 2020 года на саммите по климатическим амбициям государство обязалось достичь углеродной нейтральности к 2060 году.

По данным Министерства энергетики РК, за 2021 год выработка ВЭС и СЭС была примерно одинаковой: 1,8 и 1,7 млрд кВт•ч соответственно. При этом общая установленная мощность ВЭС ниже: 684 МВт против 1038 СЭС, что отражает более высокий КИУМ ветровой генерации. Малые ГЭС в 2021 году выработали 0,8 млрд кВт•ч при общей установленной мощности около 280 МВт. Суммарно все виды ВИЭ обеспечили 3,7% выработки электроэнергии в стране.

«Использование ВИЭ на предприятиях горно-металлургического комплекса очень актуально, особенно в контексте планов РК и её торговых партнёров по декарбонизации экономик. Сегодня около 90% электроэнергии в Казахстане производится с использованием ископаемого топлива. Соответственно, и энергоёмкая продукция ГМК имеет высокий углеродный след.

Ключевые торговые партнёры страны имеют свои цели по углеродной нейтральности и  вводят механизмы углеродного регулирования. Например, ЕС давно и успешно реализует политику по снижению выбросов парниковых газов, а с 2023 года начинает внедрение пограничного корректирующего углеродного механизма, предполагающего обложение отдельных видов импортируемой продукции платежами в зависимости от уровня выбросов парниковых газов при её производстве.

Не исключена возможность введения аналогичных механизмов и  в других странах, в которые Казахстан экспортирует продукцию ГМК. Поэтому переход на ВИЭ в Казахстане — сначала в электроэнергетике, а затем и в других отраслях промышленности — важен для сохранения конкурентоспособности казахстанского экспорта.

Необходимо учитывать, что использование ВИЭ может значительно увеличить себестоимость готовой продукции. Залог успеха — в своевременности перехода на ВИЭ и в применении максимально эффективных по стоимости решений», — считает директор портфеля проектов ВИЭ ERG Владимир Голубятников.

С момента вступления закона о поддержке ВИЭ в Казахстане совокупные затраты на строительство объектов составили не менее 628,5 млрд тенге.

«63% всех объектов ВИЭ были запущены локальными инвесторами, в том числе проекты небольших мощностей (до 10 мВт). Однако при рассмотрении проектов в рамках общей установленной мощности доля локальных инвестиций в ВИЭ падает больше чем на 20%, при этом доля участия капитала из Китая, Германии, Италии, а также совместных проектов Казахстана и Британии растёт с 13% (от количества профинансированных станций) до 40% (от общеустановленной мощности проектов ВИЭ).

Таким образом, иностранные инвесторы в большей степени заинтересованы в реализации крупных проектов в Казахстане», — указано в исследовании компании PwC Kazakhstan.

В 2018 году стартовали первые аукционные торги. Привлекли признанных международных экспертов из таких учреждений, как IRENA, NREL, USAID, а также общественных организаций: НПП «Атамекен», АО «Национальная компания KAZAKH INVEST», «ОЮЛ KAZENERGY», КЭА. Проекты ВИЭ уже реализуют иностранные корпорации, которые занимаются разработкой крупнейших месторождений нефти и газа в Казахстане, среди них — итальянская Eni и французская Total.

В портфеле Eni — 3 «зелёных» проекта общей мощностью 146 МВт.

В  2020 году в Актюбинской области ввели в эксплуатацию ВЭС «Бадамша-1» мощностью 48 МВт, тогда же запустили строительство ВЭС «Бадамша-2» (48 МВт) и СЭС «Шаульдер» в Туркестанской области (50 МВт).

В том же 2020 году Total также запустила СЭС «Номад» на 28 МВт в Кызылординской области и СЭС M-KAT Green на 100 МВт в Жамбылской области.

Проекты ВИЭ запустили «Самрук- Энерго», «Центрально-Азиатская топливно-энергетическая компания» (ЦАТЭК), основные активы которых — угольные теплоэлектростанции. В составе «Самрук-Энерго» «зелёную» энергию производят две ветряные и одна солнечная станции общей установленной мощностью около 52,4 МВт.

В структуру ЦАТЭК входят 2 ВЭС на 50 МВт каждая. Ведущий экспортёр урана республики, корпорация «Казатом-пром», владеет солнечными электростанциями общей мощностью 3 МВт, они производят электроэнергию для собственных нужд компании.

«У нас много территорий, где есть великолепный ветровой потенциал (средняя скорость 8–9 м/с) и потенциал солнца (например, на территориях южнее Балхаша). Как известно, для размещения ветропарков и солнечных станций требуются значительные территории, что в большом количестве есть у Казахстана. Поскольку страна подвержена опустыниванию, эти территории могут быть использованы для целей возобновляемой энергетики.

Учитывая огромные расстояния и  протяжённость наших сетей, стоит иметь в виду, что преимущество ВИЭ и потенциал для Казахстана в этой области — это то, что генерация появляется в месте её потребления.

В основном густонаселён в нашей стране юг, соответственно, место размещения рабочей силы предполагает место размещения промышленных предприятий, поэтому возобновляемая энергетика сейчас там и развивается», — сказала в интервью 11 марта 2021 года директор Департамента ВИЭ Министерства Энергетики Айнур Соспанова.

«В Казахстане цены на энергию ВИЭ для тех, кто её производит, действительно стабильные и предсказуемые в силу законодательства: победитель аукциона по отбору проектов ВИЭ заключает с РФЦ договор купли-продажи электроэнергии на 20 лет, в котором предусмотрен тариф и механизм его индексации.

Далее «традиционные» электростанции обязаны покупать определённые объёмы ВИЭ у РФЦ и перепродавать своим потребителям, включая затраты на ВИЭ в тариф.

Таким образом, конечные потребители на оптовом рынке (к которым относится и большинство предприятий ГМК) не покупают энергию ВИЭ напрямую: они покупают электроэнергию у «традиционных электростанций» по  средневзвешенному тарифу, который не отличается для «традиционных» и  возобновляемых источников», — объясняет Владимир Голубятников.

Несмотря на меры государственной поддержки, оказываемые сектору ВИЭ, в том числе предоставление гарантированных тарифов и выкуп всего объёма произведенной энергии РФЦ, существуют инвестиционные риски, отмечают экперты.

«Как любые инфраструктурные объекты, проекты ВИЭ требуют больших капитальных затрат на начальном этапе проекта. Поскольку большинство проектов финансируют за счёт кредитов от международных институтов в долларах США, существует валютный риск для инвестора, который может значительно увеличить стоимость проекта в тенге.

Респонденты также отметили недоработки оффтейк-контрактов, в частности, отсутствие конкретных формулировок в случае наступления дефолта какой-либо из сторон: оператора или производителя ВИЭ. Данные риски существенно ограничивают развитие отрасли», — утверждают авторы исследования.

Инвесторы в ВИЭ в Казахстане в основном представляют дочерние предприятия энергетических компаний, специализирующиеся на ВИЭ, а также производителей соответствующего оборудования.

«Интерес традиционных энергетических компаний в «зелёном» секторе в Казахстане обусловлен желанием диверсифицировать бизнес в период мирового энергетического перехода от ископаемого топлива в сторону ВИЭ», — объясняет исполнительный директор SPAQ Тимур Шалабаев.

Ключевой драйвер развития альтернативной энергетики в Казахстане — доработка законодательства, включая вопросы балансирующего рынка электрической энергии (БРЭ) и микрогенерации.

«Самая главная проблема — отсутствие балансирующих мощностей. Если 5 лет тому назад мы активно поддерживали «зелёную» энергетику, то сейчас мы понимаем, что энергосистема Казахстана недостаточно развита для этого, следовательно, поспешное внедрение может привести к нестабильности системы.

Этот вопрос обсуждают более 10 лет, однако за это время не  были предприняты какие-либо меры по решению данной проблемы», — утверждает основатель и  председатель Совета Директоров Казахстанской ассоциации солнечной энергетики Нурлан Капенов.

«Несмотря на меры государственной поддержки для производителей ВИЭ, на практике, помимо неопределённости формирования тарифа по  истечению РРА контракта, производители ВИЭ отмечают проблемы в части предоставления обещанного доступа к  сети и  приоритетной диспетчеризации произведенной электроэнергии.

Недостаток балансирующих мощностей в традиционной энергетической системе находит отражение в ВИЭ, где затраты на балансирование электростанций могут привести к дальнейшему удорожанию и без того дорогих проектов»,  — пишут авторы исследования компании PwC Kazakhstan.

Игроки рынка отмечают также высокий потенциал манёвренных мощностей гидролектростанций.

«Развитие гидроэлектроэнергии выглядит привлекательнее, ведь от такого производства почти никакого вреда для экологии в виде выбросов. Однако я не вижу сейчас ни одного крупного проекта.

Считаю, что в данном вопросе необходимо провести совместную работу как Министерству энергетики, так и Министерству экологии для понимания потенциала с точки зрения размещения, наличия линий, а также экологической составляющей (оказание потенциального вреда фауне рек)», — высказался директор ТОО «ЦАТЭК Green Energy» Едиль Сарыев.

Альтернативная энергетика в России

На текущий момент в России мощность генерации на основе возобновляемых источников энергии составляет более 3 600 МВт, в том числе около 1  700 МВт — солнечные электростанции, более 1 900 МВт — ветропарки, небольшой объём приходится на малые ГЭС, биотопливо и другие источники.

«В России, если не считать крупные гидроэлектростанции, на долю которых приходится не менее 20% установленной электрической мощности всех электростанций России, в последние годы развивается солнечная и ветровая энергетика, что стало возможным благодаря механизмам стимулирования инвестиций в ВИЭ.

Это так называемые «зелёные» ДПМ (договоры поставки мощности). Согласно этим соглашениям, с 2014 года в России введено в эксплуатацию порядка 4 ГВт солнечных и ветровых мощностей.

Однако окончательный эффект зависит от климатических условий, а не от уровня развития «зелёных» технологий. К тому же степень локализации ВИЭ-производств в России сегодня невысока: поставки оборудования в основном идут из-за рубежа.

Дальнейшая перспектива развития этого направления даже по подписанным контрактам туманна в связи с уходом европейских партнёров в текущей экономической и политической ситуации», — высказывает опасения Юрий Степанов.

Так, в начале марта ушёл из России производитель ветрогенераторов Vestas. Решение компании означает остановку двух заводов и отказ от обслуживания клиентов в России. Как пояснил генеральный директор компании Хенрик Андерсен, Vestas уходит из России «контролируемо и надлежащим образом».

Игроки рынка отмечают: в отдельных регионах уже сегодня установить «зелёную» генерацию выходит дешевле, чем использовать электроэнергию из сети. При этом установка собственной солнечной электростанции намного быстрее и проще с технологической точки зрения, чем строительство дополнительных подстанций, ЛЭП и так далее.

Например, если рассматривать юг России, то картина весьма оптимистична, и можно рассчитывать на значительное сокращение потребления энергии из традиционных источников за счёт собственных солнечных электростанций на предприятиях и в частных домовладениях.

«Существенного роста доли солнечного электричества в общем объёме выработки на севере России мы вряд ли увидим. Это обусловлено довольно низкой солнечной активностью.

Но потребители электроэнергии, находящиеся в южных регионах страны, имеют более привилегированное положение в плане возможности использования солнечной и ветровой энергетики благодаря своему географическому положению и высокой инсоляции.

По нашим оценкам, рынок солнечной электрогенерации в южных регионах страны растёт на 20–25% ежегодно», — считает Алексей Попов.

Перейдём на Дальний Восток. В 2018 году ГК «Хевел» реализовала проект для АО «Полиметалл» — он стал одним из первых в горной отрасли. Автономная гибридная энергоустановка (АГЭУ) мощностью 1 МВт была установлена на месторождении Светлое в Хабаровском крае. Только в 2021 году солнечная электростанция выработала около 957 тыс. кВт•ч, что на 12% превысило плановые показатели и позволило сэкономить 207 тонн дизельного топлива.

Ещё один объект «зелёной» генерации компания «Полиметалл» ввела в  эксплуатацию в конце 2021 года в Магаданской области. На горно-обогатительном комбинате «Кубака» установлена гибридная дизель-солнечная электростанция с системой накопления электроэнергии. Мощность солнечной генерации составляет 2,5 МВт, СЭС состоит из 5 тысяч фотоэлектрических модулей, ёмкость АКБ — 1,4 МВт•ч.

«В соответствии с потребностями компаний ГК «Хевел» предлагает различные решения. Одно из них — малые гибридные энергоустановки (МАГЭУ). Такие установки используют крупнейший алмазодобытчик, компания ОАО АК «Алроса», для электроснабжения дорожной инфраструктуры на удалённых участках, а также ещё одна структура компании «Полиметалл» — золотодобывающие предприятие «Ресурсы Албазино», — перечисляет заместитель генерального директора по корпоративным коммуникациям ГК «Хевел» Антон Усачёв.

В компании «Полюс» сообщили, что уже сегодня покрывают 100% потребления электроэнергии за счёт возобновляемых источников. «Зелёные» сертификаты, затрагивающие I квартал 2021 года, обеспечены энергией, выработанной из возобновляемых источников в общем объёме 303,5 гВт•ч. Эмитентами сертификатов выступили ПАО «ТГК-1» (Нижне-Свирская ГЭС-9 и Верхне-Свирская ГЭС-12 как генерирующие объекты) и АО «Витимэнергосбыт» (Мамаканская ГЭС как генерирующий объект). Сделка с ТГК-1 совершена на облачной платформе Лаборатории блокчейн Сбербанка, на базе которой ведётся учёт транзакций по данным сертификатам.

«В настоящее время идёт настолько бурное развитие технологий на основе ВИЭ, что они становятся всё более доступными и конкурентоспособными, особенно для удалённых регионов, где традиционно отсутствует такое дешёвое топливо, как газ.

На добывающих объектах в первую очередь важна бесперебойность энергоснабжения. К сожалению, в этом плане на текущий момент такие ВИЭ, как солнце или ветер, проигрывают традиционным источникам электрической энергии. Поэтому пока мы рассматриваем их только как дополнительные, но не основные источники. Поэтому гидроэнергия, имеющаяся в необходимом количестве, для нас приоритетна.

Мы считаем, что Сибирский регион обладает значительным невостребованным потенциалом в части развития ВИЭ, например, если посмотреть карту ветров, то эта территория обладает очень хорошим потенциалом.

В настоящее время в качестве пилотного проекта планируется размещение солнечной электростанции мощностью 1 МВт на площадке «Полюс Алдан», — комментирует директор департамента развития энергетики золотодобывающей компании «Полюс» Алексей Каплун.

Компания «Русская платина» Мусы Бажаева планирует построить ветроэлектростанцию (ВЭС) в Красноярском крае и обеспечить энергией собственные проекты. Об этом сообщила заместитель гендиректора компании Марина Филиппова, выступая на круглом столе в рамках Красноярского экономического форума (КЭФ) 2022 года. По  её словам, мощность ветропарка может составить 100–140 МВт. При реализации проекта ветропарк станет одним из самых крупных в Арктике.

Первый этап проекта — ветроизмерения, запланированные на 2023 год. А сам запуск ВЭС может состояться уже в 2024 году. На этот год «Русская платина» планирует запуск горно-обогатительного комплекса (ГОК) на Черногорском месторождении медно-никелевых руд на Таймыре.

Север Красноярского края имеет хороший ветровой потенциал, отметил управляющий директор рейтинговой службы НРА Сергей Гришунин. Стоимость ветроустановок, производимых на ульяновском заводе Vestas, равна 14–15 млн руб. за 3,4–4,2 МВт. Стоимость самого оборудования составит от 440–500 млн рублей, а его установка обойдётся в 15–20% от этой суммы.

«В регионе удачная роза ветров, поэтому строительство ВЭС поможет снизить для дизельной генерации расходы на топливо, которые в условиях северного завоза могут достигать 100 рублей за литр», — сообщил директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.

Несмотря на то, что использование ВИЭ представляется весьма рациональным, российские промышленники часто сталкиваются с организационными и культурными барьерами, которые затрудняют эту задачу. Зачастую ответственность за покупку и потребление энергии на предприятиях распределена между несколькими сотрудниками. Либо попросту нет специалиста или группы спецов, кторые бы занимались комплексным управлением энергопотреблением.

«Такая проблема стоит довольно остро. На предприятиях, как правило, существуют службы главного инженера, главного энергетика, но они заточены в основном на производство и технологические процессы.

Большинство компаний не способны провести энергетический аудит и мероприятия по повышению энергоэффективности собственными силами и вынуждены нанимать сторонние профильные организации, чей уровень экспертизы также оставляет желать лучшего.

Людям пока чужды новые для нас отрасли солнечной и ветровой генерации. А то, что непонятно, как известно, отталкивает. В первую очередь проблема заключается в отсутствии профильного вузовского образования специалистов и последующего симбиоза полученных знаний с практическим опытом внедрения», — считает Юрий Степанов.

Это приводит к недостаточной осведомлённости о разнообразии имеющихся сегодня решений в области ВИЭ и возможностях получения выгод, мешает сформулировать и оценить меры, которые позволят воспользоваться этими возможностями.

«Зелёная» энергетика

Масштабы преимуществ использования энергии от ВИЭ становятся всё более очевидными на фоне «зелёной» повестки. Одно из них — возможность сократить объёмы выбросов вредных веществ и сохранить доверие общества к деятельности компаний.

Когда речь идёт о показателях снижения эмиссии углерода в рамках Парижского соглашения, вопрос звучит не «что делать, если…», а  «как сделать, чтобы» ВИЭ могли помочь в реализации задачи по декарбонизации, которая стоит перед мировым сообществом.

Важную и выгодную для себя роль в этом процессе горнодобывающие предприятия могут сыграть совместно с энергетическими компаниями, помогая ускорить распространение практики применения автономного энергоснабжения по всему миру.

Кроме того, для средних предприятий включение ВИЭ-электростанций в план строительства нового или расширения существующего месторождения может устранить барьеры для финансирования проекта. А программа поддержки ВИЭ на оптовом рынке РФ позволит обеспечивать ежегодное снижение выбросов с 2035 года в объёме около 20 млн тонн СО2, а к 2050 году этот показатель превысит 100 млн тонн.

В 2021 году в России были оформлены первые сделки по продаже «зелёных» сертификатов I-REC, но, к сожалению, этот международный атрибут временно не доступен для россиян. Работа по созданию собственного отечественного инструмента для этих целей ведётся давно. Эксперты в ближайшее время ожидают его появления и признания на международном рынке.

«С повсеместным современным трендом на следование ESG повестке перспективы развития альтернативных источников энергии возводятся в  квадрат. К сожалению, учитывая сегодняшние внешнеполитические события, новый драйвер ВИЭ отрасли в виде трансграничного европейского налога немного утрачивает свою значимость, однако не стоит забывать, что азиатские рынки также требовательны к вопросам сохранения окружающей среды и заботы о будущих поколениях», — высказывает мнение Анатолий Саметов.

Экспериментировать и проводить детальный анализ — это эффективно, однако ждать слишком долго — себе в убыток. В рамках любого потенциального проекта есть подходящий момент, когда нужно принять решение об использовании ВИЭ. Если его упустить, то срок эксплуатации меторождения закончится прежде, чем будут реализованы все преимущества ВИЭ.

В ближайшем будущем горнодобывающие компании должны будут либо развивать это направление, либо нести риски, связанные с высокими производственными затратами, поскольку использование ВИЭ всё чаще становится условием повышения конкурентоспобности.

Екатерина Степанова, директор ООО «Аргус-М»

«Мы производим мобильные вышки освещения, связи и видеонаблюдения на автоприцепах и санях-волокушах для месторождений всей страны и стран ближнего и дальнего зарубежья. Предприятие освоило выпуск мобильных систем освещения и видеонаблюдения на ВИЭ и успешно поставляет их не только, например, в жаркий Казахстан, но и по всей России.

В качестве примера можно привести обычный декабрьский пасмурный день 2020 года, когда мы выкатили из цехов первую мобильную вышку освещения с шестью 50-ваттными прожекторами на 9-метровой телескопической матче, а вместо традиционного привычного дизельного генератора была установлена солнечная батарея: 4 солнечные панели по 280 Вт каждая и аккумуляторные батареи по 100 А•ч.

Менее чем за половину дня аккумуляторы набрали заряд, которого хватает с избытком для работы прожекторов в течение 10–12 часов, то есть на протяжении всей ночи. Мы пошли дальше: совместили солнечную энергию, ветрогенератор и традиционный дизельгенератор с расширенным топливным баком. Что это дало?

При работе видеокамер на месторождении уровня заряда солнечных батарей хватает на поддержание работоспособности изделия на протяжении нескольких суток и даже недель. Вместе с тем, когда наступают пасмурные дни и может случиться так, что заряда от солнца и ветра не хватает, специальный контроллер отслеживает падение заряда аккумуляторов до 30% и автоматически подаёт команду дизельгенератору на запуск.

Дизель заряжает аккумуляторы и питает полезную нагрузку (видеокамеры, светильники и т. д.). Когда аккумуляторы набирают заряд, контроллер останавливает генератор для экономии топлива, и цикл работы запускается снова с питанием нагрузки от ВИЭ».

Юрий Степанов, эксперт в области распределённой энергетики и возобновляемых источников энергии, технический писатель, блогер, автор нескольких изобретений, руководитель десятков проектов внедрения ВИЭ-генерации в России

«С марта 2021 года вступил в силу закон о микрогенерации, который позволяет владельцам объектов генерации продавать излишнюю электроэнергию, выработанную на собственных электростанциях. Но это весьма противоречивая мера, так как стоимость выкупа электроэнергии ниже стоимости её покупки. К тому же распространяется только на выдачу в сеть не более 15 кВт мощности, что для промышленников абсолютно не актуально.

Программы стимулирования инвестиций в ВИЭ («зелёные» ДПМ) работают только на рынке оптовой мощности, что также владельцам промышленных объектов, которым необходима собственная генерация, не видится актуальным.

Сделки по приобретению первых «зелёных» сертификатов в России уже были проведены осенью 2021 г., но это больше имиджевые ходы. Они таковыми и останутся и в 2022 г., особенно учитывая затухание «зелёной» инициативы и ESG-трансформации в странах Европы в свете последних событий».

Сергей Агеев, генеральный директор ООО «ТЭЭМП Производство»

«Сложно давать прогнозы на ближайшую и даже среднесрочную перспективу ввиду сегодняшнего положения дел. Но в целом движение в сторону ВИЭ неизбежно. Однако, говоря о возобновляемых источниках, не стоит замыкаться исключительно на ветряках, солнечных парках и ГЭС. Тема гораздо шире и подразумевает возможности получать энергию не только посредством строительства новых парков.

Давайте не забывать об энергии, которая уже вырабатывается промышленными электродвигателями и электротранспортом при торможении и тратится, превращаясь в тепло, дополнительно нагревая атмосферу. Так почему же в контексте ВИЭ не рассмотреть рекуперацию и не собирать эти без преувеличения колоссальные объёмы «энергетических отходов», как их теперь принято называть?

Вдумайтесь — 13 468 ТВт·ч от всей вырабатываемой в мире энергии потребляют электродвигатели, способные до половины этого объёма вернуть благодаря рекуперации. Расчёты, проведённые нашей компанией при испытании рекуперационной системы на городском электротранспорте, показали, что можно собрать и повторно использовать до 40% электроэнергии, затрачиваемой на разгон тем же трамваем.

При этом если мы используем бортовые накопители, то полностью исключаем потери в сетях. Сейчас проводим испытания системы сбора энергии на промышленном кране в цехах Уральского турбинного завода, а также на лифте в одном из бизнес-центров Самары. Энергия буквально «валяется» у нас под ногами, нужно лишь её собрать».

---

Текст: Надежда Гесс