Ташкент — город рудный. Обзор конгресса Mining Uzbekistan & Central Asia — 2024

В конце прошлого года в Ташкенте прошёл международный конгресс «Горнорудная промышленность Узбекистана и Центральной Азии». Организовала мероприятие компания Vostock Capital, генеральным спонсором выступил «Газпромбанк».

Мероприятие в третий раз подряд собирает на одной площадке представителей госорганов, горнодобывающих компаний, а также финансовых и научных институтов. Для местных предприятий ГМК, многие из которых до недавнего времени работали в закрытом режиме, участие в конгрессе даёт возможность продемонстрировать собственные достижения и ознакомиться с чужими, тем более что спикеров из ближнего и дальнего зарубежья было немало.

ГМК страны постепенно открывается миру и приобщается к международным стандартам индустрии, а государство устами высших должностных лиц заявляет о готовности продолжать либерализацию этого стратегического сектора экономики. Вместе с тем обилие громких инфоповодов, появляющихся на главных страницах местных онлайн-СМИ, не отменяет дефицита более детальной информации, в которой нуждается профессиональная аудитория.

Узбекистан ищет инвесторов

Пленарную сессию конгресса, собравшую наиболее статусных спикеров, открыл замминистра горнодобывающей промышленности и геологии Узбекистана Урал Юсупов. По его словам, узбекистанские предприятия в 2023 году произвели 148 тысяч тонн меди, более 2 миллионов тонн продукции чёрной металлургии, более 5 миллионов тонн угля.

«Приведённые числа отражают лишь запасы, обнаруженные на 35–40 % горной территории республики, что свидетельствует о том, что многое ещё предстоит открыть», — подчеркнул он.

Узбекистан нуждается в притоке иностранных инвестиций, технологий, современного оборудования и лучших практик для освоения залежей полезных ископаемых и выхода на международные рынки, подчеркнул чиновник.

«Особенно нам необходимы услуги ведущих научных и инженерных организаций для решения задач по экономии водных ресурсов, энергосбережению, а также предотвращению негативного влияния на окружающую среду», — добавил он.

Г-н Юсупов напомнил о реформах, которые должны улучшить условия для иностранных инвесторов, готовых прийти на узбекистанский рынок добычи и переработки полезных ископаемых. Новая редакция закона «О недрах», разработанная совместно с Европейским банком реконструкции и развития и принятая в 2020 году, внедрила механизм выдачи лицензий на право недропользования по итогам онлайн-аукционов.

«Это позволило неограниченному числу инвесторов, в том числе местных и зарубежных, участвовать в этих аукционах и следить за результатами в режиме онлайн», — подчеркнул замминистра.

Лицензиаты могут продавать, закладывать или передавать третьим лицам участки недр под контролем профильного госоргана. Узбекистан также внедряет новую систему выдачи разрешений на геолого-разведочные работы по принципу «первым пришёл, первым получил», который работает во многих горнодобывающих странах, таких как Австралия, Канада, США и другие.

В январе 2022 года кабмин Узбекистана снизил налог за пользование недрами: теперь золотодобытчики платят не 10, а 7%; ставки на добычу вольфрама снижены с 10,4 до 2,7%, на добычу урана — с 10 до 8%. По замыслу руководства министерства, это должно помочь отрасли кратно нарастить добычу твёрдых полезных ископаемых в ближайшие пять лет.

«До 2030 года мы поставили перед собой амбициозные цели по увеличению объёмов производства стратегических металлов и минералов. В частности, мы намерены увеличить производство золота в 1,5 раза, серебра в 3 раза и меди в 3,5 раза. Мы также стремимся увеличить производственные мощности чёрной металлургии в 2 раза», — сказал Урал Юсупов.

Узбекистан также планирует создавать индустриальные кластеры и совместные предприятия по углублённой переработке металлов. В качестве примера г-н Юсупов привёл кейс медного кластера Ohangaron Tech Industrial в Ташкентской области, на базе которого будет запущено производство полупроводников, микроэлектронных деталей и другой продукции с высокой добавленной стоимостью.

«Это только первый технопарк, в республике планируется создание других с увеличением объёмов глубокой переработки меди до 300 тысяч тонн в год», — отметил он.

Подводные камни подземной добычи

В официальной части мероприятия было ещё несколько выступлений об инвестиционной привлекательности Узбекистана и поступательном развитии горнодобывающей отрасли респуб-
лики. Докладчики, представленные в основном чиновниками из экономического блока правительства, в целом повторили известные профессиональному сообществу растущие макроэкономические показатели страны и тщательно избегали острых углов и резких формулировок.

Череду отчётно-протокольных докладов прервал первый замдиректора Агентства стратегических реформ (АСР) при Президенте Узбекистана Абдулла Абдукадиров. Напомнив аудитории, что отрасль в целом подчиняется Министерству горнодобывающей промышленности и геологии, он заметил, что здесь есть «свои сложности и вызовы» с тем, «каковы границы регуляторных полномочий министерства, как их отладить так, чтобы они не пересекались с операционной деятельностью корпоративных предприятий».

Другой вызов, стоящий перед ГМК Узбекистана, — это системная верификация запасов сырья по международным стандартам. Г-н Абдукадиров дал понять, что необязательно весь объём природных богатств республики признаётся ключевыми игроками, и это «ключевой вопрос как для Алмалыкского, так и для Навоийского ГМК».

Замдиректора АСР признал, что экономическая состоятельность некоторых наиболее заметных проектов, реализуемых в отрасли, пока неясна. Предполагаемые или подтверждённые в советское время запасы сырья выглядят внушительно на бумаге, однако маржинальность их разработки может оказаться намного ниже ожидаемой. Примечательно, что некоторые ключевые спикеры предпочли не затрагивать этот вопрос или не выносить его в публичную плоскость.

Один из таких примеров — строительство ГОКа на железорудном месторождении Сюрената в Ташкентской области, которое ведёт китайская компания Limaomaoli Metal.

«Там потенциал 2,4 миллиона тонн сырой руды и 1 миллион тонн железорудного концентрата в год. Да, руду мы начали добывать, но какова себестоимость и кто дальше будет перерабатывать, как это отразится на себестоимости продукции самого „Узметкомбината” — вот главные вопросы», — прокомментировал ситуацию г-н Абдукадиров.

Будущее крупнейшего в Узбекистане месторождения железа Тебинбулак также покрыто мраком. По данным Triangul Metals Tebinbulak, его оценённые запасы составляют более 1 миллиарда тонн со средним содержанием железа 12,6% и магнетита — 6,8%. Пока на месторождении проводится доразведка, после её завершения ожидается увеличение общих запасов ещё на 500 миллионов тонн. На Тебинбулаке продолжается строительство фабрики окомкования, производительность которой составит 5 млн тонн, её запуск планируется в четвертом квартале 2025 года.

«Совершенно непонятно пока, что происходит с добычей железной руды на месторождении и что с ним владельцы намерены делать», — задался вопросом г-н Абдукадиров.

Судя по тону его выступления, ГМК страны уже страдает от заметного роста себестоимости добычи и переработки сырья, и это та проблема, которая не купируется повышением продаж и ростом цен на глобальном рынке.

В случае с золотом, стоимость которого неуклонно растет с 2022 года (в конце декабря 2024 года цена фьючерса колебалась в районе 2650 долларов), это чревато волатильностью ценообразования.

«Не всегда рынок реагирует положительно на повышение цен, иногда рынок начинает искать альтернативу… Для продавцов сырья это хорошо, для покупателей это плохо. Они всегда будут искать другие возможности поставок», — подчеркнул замглавы АСР.

«Самое странное, что, несмотря на рост цен, в отрасли нет достаточного финансового потенциала для генерации инвестиций и в целом капиталовложений. Тот факт, что Навоийский ГМК постоянно занимает на международном рынке дорогие капитальные ресурсы, говорит о том, что собственной генерации не хватает», — добавил спикер.

Консультант по GR в канадской компании Barrick Gold Ричард Спунер указал на потенциальные точки роста для ГМК Узбекистана. Иностранные инвесторы нуждаются в стабильности и предсказуемости налогового и отраслевого законодательства. Лицензиям на недропользование недостаёт конкретики в части обязательств их держателей по вложению денег и социальному развитию, а также чётко прописанных условий аннулирования. Узбекистан мог бы стимулировать геологоразведку по опыту Канады, где расходы на неё вычитаются из налогооблагаемой базы, а также допустить компании-юниоры на высокорисковый рынок разведочных работ.

«Создание инвестиционного климата, привлекательного для иностранных инвесторов, означает предоставление им возможности вести свой бизнес так, как они умеют, без излишнего вмешательства в операционные решения и правила отчётности.

Должны ли государственные комиссии по полезным ископаемым диктовать операционные решения держателям лицензий, основываясь, скажем, на советском принципе рационального использования природных ресурсов? Для потенциальных иностранных инвесторов это огромный минус», — подчеркнул Ричард Спунер.

Генералы золотых карьеров

Выступление топ-менеджера Навоийского ГМК, запасы которого составляют почти 150 миллионов унций золота по стандарту JORC и который занимает четвёртое место в мире по объёму производства и размеру минерально-сырьевой базы, ожидаемо стало самой посещаемой частью пленарной сессии. Поступления от НГМК формируют почти 17% госбюджета, порядка 6,3% ВВП республики приходится на его долю.

НГМК на конгрессе представлял первый замдиректора по трансформации Евгений Антонов.

«Это огромное, уникальное предприятие с большой историей и потенциалом. У нас огромная [сырьевая, — прим. ред.] база, которая позволяет нам работать ещё много-много лет бесперебойно», — подчеркнул он.

По словам г-на Антонова, себестоимость добычи золота на НГМК — «одна из самых низких по отрасли, если сравнивать с другими крупными золоторудными компаниями в мире». Выручка комбината по итогам продажи 2,7 миллионов унций в 2023 году составила 5,7 миллиардов долларов, а доходность по EBITDA держится на достаточно высоком уровне — более 60%.
НГМК — предприятие полного цикла, благодаря чему удаётся поддерживать низкие суммарные затраты на производства.

«На Навоийском механическом заводе мы производим всё, начиная от маленьких запчастей и заканчивая крупными шаровыми мельницами. У нас 12 крупных месторождений и 9 перерабатывающих предприятий. И мы делаем всё сами, начиная с геологоразведки, проектирования, строительства на месторождениях перерабатывающих мощностей, отработки месторождения, обогащения, то есть полный цикл. И всё это происходит на территории Республики Узбекистан», — рассказал Евгений Антонов.

Добыча золота ведётся в основном на месторождении Мурунтау, где сосредоточено более 70% МСБ Навоийского ГМК. Международные рейтинговые агентства ранее отмечали, что зависимость комбината от одного месторождения является серьёзным фактором риска: уже сейчас глубина карьера Мурунтау превышает 600 метров, и это не предел.

«Карьер находится в своей зрелой стадии, он уже в работе очень много лет, но также мы видим, что ещё впереди огромная ресурсная база, в пятой очереди, в шестой очереди. Мы знаем, что мировая практика подсказывает, что открытым способом до глубины 1 километр вполне можно добывать», — отметил г-н Антонов.

Главный геолог НГМК Сергей Руднев добавил, что в 2012–2014 годах руководство уже прорабатывало варианты развития Мурунтау совместно с российскими проектными институтами.

«Сегодняшний наш проект предполагает отработку карьера до 1000 метров. При цене 1800 [долларов, — прим. ред.] в те времена, когда цен ещё таких не было, мы просчитывали варианты дальнейшей отработки. И могу сказать, что по открытой уже шестой очереди они вполне адекватны и при цене 1800», — отметил он.

Тем не менее НГМК не исключает перехода на подземную добычу.

«Такой вариант тоже возможен, у нас активно ведётся геологоразведка на глубоких горизонтах. Всё дело в экономике, всё можно посчитать, определить в случае успеха имеющиеся запасы глубин. И если экономика показывает, что есть смысл на больших глубинах добывать, то, безусловно, такие варианты тоже, наверное, будут рассматриваться», — поделился планами г-н Антонов.

«Если глобально рассуждать, то, что могло быть невыгодным 20 лет назад, 10 лет назад, при таких ценах на золото, безусловно, заставляет нас взглянуть на это месторождение по-новому», — заявил топ-менеджер НГМК.

В целом ключевое стратегическое предприятие Узбекистана чувствует себя уверенно и делает всё, чтобы укрепить свои позиции на глобальном рынке.

«У нас происходит очень много изменений с тем, чтобы нам проще было общаться с международными инвесторами на одном языке. И если когда-нибудь основным акционером будет принято решение о выходе на IPO, то компания будет к этому готова», — подытожил он.

Другое «золото» Узбекистана

У Алмалыкского ГМК похожие планы по интенсификации добычи и наращиванию производства. Если коллеги из Навои сфокусировались на золоте, то специализация АГМК — медь. В 2024 году АГМК объявил о программе расширения производства стоимостью 15 миллиардов долларов США, которая предусматривает строительство четвёртого по счёту медеплавильного завода и обогатительной фабрики для увеличения производства катодной меди до 400 000 тонн в год к 2030 году.

Проект будет в основном профинансирован за счёт кредитных средств иностранных банков, включая 2,5 миллиардов долларов от немецкого банка KfW IPEX-Bank. Узбекистан вложит в него 1 миллиард долларов.

Судя по всему, предприятию также отводится ключевая роль по экспорту критически важного сырья. Летом 2024 года АГМК объявил о создании дочернего предприятия — Узбекского комбината технологических металлов (УзКТМ). АГМК же является стопроцентным акционером, Фонд реконструкции и развития Узбекистана дополнительно вложил 200 млн долларов во внедрение инноваций и зелёных технологий.

«Наша задача — стать основным участником и игроком в мировой цепочке поставок продукции с добавленной стоимостью», — рассказал заместитель председателя правления УзКТМ по науке и инновациям Амир Абидов.

УзКТМ производит вольфрам, молибден, рений, селен, теллур, осмий и другие металлы. Замдиректора УзКТМ Улугбек Рузиев добавил, что к 2030 году комбинат планирует увеличить производство молибденовых продуктов в 3,4 раза, вольфрама — в 50 раз в стоимостном выражении.

Предприятие разрабатывает литиевое месторождение Шавасай и планирует производить высокочистые карбонаты и оксиды лития для производства аккумуляторных батарей и их компонентов.

«Мискон, Ёшлик-2 — это молибден, селен, теллур, рений и осмий. Месторождение Дайкали — это тантал, ниобий, редкоземельные металлы. Кроме того, месторождение Султанбобо — это никель, кобальт, хром и магний. В золе Ангренской ТЭС имеются залежи германия, который используют в лазерах, оптике и полупроводниках промышленности. Кроме того, в черносланцевых месторождениях имеются ванадий и редкоземельные металлы. Это наши основные проекты», — отметил г-н Абидов.

УзКТМ присматривается к графитовому месторождению Тасказган.

«Сейчас в Юго-Восточной Азии, в том числе в Корее, имеется дефицит графита для полупроводниковой промышленности», — прокомментировал он ситуацию на рынке.

Южная Корея в данном случае — не только перспективное экспортное направление, но и источник ноу-хау и инноваций для комбината. НИОКР ведутся в кооперации с корейским Институтом промышленных технологий, Институтом редких металлов, Институтом минеральных ресурсов. Научную поддержку оказывают филиал МИСИС в Алмалыке, Навоийский горный университет и Ташкентский государственный технический университет.

«Мы хотим, чтобы наше предприятие вошло в топ-3 научно-исследовательских институтов, чтобы наши разработки использовались во всем мире», — поделился планами г-н Абидов.

На УзКТМ при поддержке АГМК созданы научно-технологический центр и пять лабораторий: нанотехнологий, композитных и перспективных материалов, структуры исследования свойств материалов, высокочистых металлов, твёрдых сплавов и обогащения минерального сырья. За счёт гранта правительства Республики Корея в размере 12 миллионов долларов был открыт опытно-промышленный цех.

«Мы начинаем с лабораторных исследований, передаём результаты в промышленный цех. Таким образом, мы сами себе создаём новые инвестиционные проекты для получения продукции с высокой добавленной стоимостью», — сказал представитель АГМК.

В планах УзКТМ — наладить поставки продукции с добавленной стоимостью для полупроводниковой промышленности. Один из перспективных продуктов — мишени напыления для полупроводников.

«Буквально в прошлом году нас посетил заместитель премьер-министра Республики Корея, мы ему подарили образец нашей мишени, которая используется в полупроводниковой промышленности Кореи», — рассказал г-н Абидов.

Текст: Олег Сон