Как повысить инвестиционный интерес к горной отрасли Казахстана?

С каждым годом спрос на твёрдые полезные ископаемые растёт. Но глобальная конкуренция за месторождения явно проигрывает гонке за инвестициями в их развитие, которая всё больше напоминает поле сражения. За несколько лет позиции Казахстана в общемировом рейтинге привлечения вложений из-за рубежа снизились.

«Бывают дороги, по которым не идут; бывают крепости, за которые не борются; бывают местности, за которые не сражаются», — говорил древний военный стратег Сунь-Цзы. Какие механизмы позволят республике с её богатыми недрами укрепить и повысить статус территории, где инвесторы активно конкурируют за разведку и добычу ресурсов?

Стратегическое положение между Европой и Азией традиционно обеспечивает Казахстану логистическое преимущество для мировой торговли. Страна занимает шестое место в мире по общим запасам минеральных ресурсов и заинтересована в усилении своих позиций на глобальном сырьевом рынке.

Горно-металлургическая индустрия при поддержке властей предпринимает шаги для развития в соответствии с международными стандартами устойчивости, делая ставку на цифровизацию, расширение геологоразведки, организацию глубокой переработки минеральных ресурсов и переход к циркулярной экономике.

Однако общие показатели инвестиционной привлекательности показывают, что интерес потенциальных вкладчиков к стране за 10 лет заметно упал. Индекс FDI inflow (приток прямых иностранных инвестиций) Казахстана в 2013 был самым высоким среди всех стран Центральной Азии: республика получала 70% всех иностранных вложений в регионе. К 2023 году индекс снизился до 43%. Отрицательная динамика заставляет задуматься о будущем.

Что является залогом стабильного интереса зарубежных партнёров и как этого достичь, обсуждали участники стратегической сессии «Инвестиционный климат в горнодобывающем секторе Казахстана. Устранение препятствий», которая стала частью программы форума MINEX Kazakhstan — 2025.

Азартные «игры» с критическими минералами

По данным отчёта Global Materials Perspective, сектор минеральных материалов на мировом рынке с 2000 по 2024 годы сохраняет ежегодный рост в 6%. Глобальная мировая горнодобывающая индустрия оценивается в этом документе в $4 трлн (США), что обусловлено спросом на золото, медь, литий и другие критические минералы (critical minerals).

У Казахстана на этом игровом поле выгодные позиции. Страна производит от 4 до 5% мирового золота. В 2024–2025 годах рост цен на благородный металл на 38% добавил стране несколько млрд долларов выручки. Одновременно с этим падение цен на уран, порядка 40% мирового производства которого дислоцируется в Казахстане, сократило прибыль горно-металлургического сектора.

На мировом рынке титана доля республики составляет порядка 20%. А с прогнозируемым ростом глобального спроса на 5–7% в год титановая индустрия в Казахстане получает хороший задел. Экспортная цена, которую предлагает страна, остаётся конкурентоспособной.

В мировых запасах меди Казахстану принадлежит 8%, или 40 млн тонн. Но перерабатывают в границах страны не более 16%, и здесь есть предпосылки к позитивным переменам.

К традиционным направлениям экспорта из республики подключается литий. По информации «Востказнедра», на сегодняшний день на государственном учёте стоят шесть природных и одно техногенное месторождение этого лёгкого металла. Идут геолого-разведочные работы с участием инвесторов и технологических партнёров из Германии и Южной Кореи. Несколько компаний получили лицензии на недропользование.

Да, реальный спрос на востребованный компонент меньше, чем ажиотаж вокруг него. В 2024 году мировой рынок лития стал профицитным. Предложение опередило спрос почти на 10%, а цены упали. Но в долгосрочном сценарии ситуация будет меняться. Азартные «игры» с редкими и стратегическими видами сырья на мировом рынке не остановить.

«Прогноз Global Materials Perspective предусматривает, что к 2075 году источником 20% мировых поставок лития станет вторичная переработка сырья. Обширная территория Казахстана и его расположение предлагают идеальную базу для создания устойчивой инфраструктуры по переработке, соответствующей мировым стандартам ESG. В целом Казахстан открыт для бизнеса и готов к международному партнёрству», — пояснил председатель Комитета по инвестициям Министерства иностранных дел Республики Казахстан Габидулла Оспанкулов.

Конечно, запасы, как балансовые, так и еще неразведанные, — это ещё не всё. Чтобы победить и занять достойное место в азартной конкуренции среди производителей лития и других востребованных видов критического сырья, нужны и другие «козыри».

«Все мы наблюдаем сейчас, что есть некий „хайп” вокруг тематики critical minerals [критических минералов, — прим. ред.]. Казахстан действительно может успешно встроиться в эту цепочку. Проблема в том, что, к сожалению, мы — не единственная страна в мире, которая может предложить эти ресурсы.

Важно не просто их найти. Необходимо добыть, имея для этого хорошую регуляторную и налоговую базы, а затем продать. И в тех точках, где есть спрос на критические минералы, действуют определённые правила, которые тоже нужно учитывать», — напомнил о приоритетах партнёр ТОО «Эрнст энд Янг — консультационные услуги» Виктор Коваленко.

Зелёная повестка — уже давно не просто модный тренд. Углеродный след металла, то, где и как он добыт, возможность отследить весь жизненный цикл продукта и всю цепочку его производства — таковы неотъемлемые правила «игр» с ресурсами.

«Необходимо обеспечить аккумуляцию всех данных, которые мы называем „ESG-паспорт”, на единой платформе. И сегодня задача в том, чтобы стать центром этой работы, создать в Казахстане Центрально-Азиатский хаб по критическим минералам», — подчеркнул г-н Коваленко.

Между Чили и Монголией

Системный фактор безопасности для инвесторов, которые имеют намерение вкладываться в геологоразведку и добычу твёрдых полезных ископаемых, — это прежде всего стабильность на всех уровнях взаимодействия: политическом, регуляторном, социальном. И эти параметры учитываются в системе ESG.

Более десяти лет назад был принят Кодекс Республики Казахстан «О недрах и недропользовании», который гарантировал базовые условия разработки месторождений, в том числе для заграничных компаний. И это обеспечило стране хорошие условия развития добывающей отрасли. За период с 2018 по 2022 годы горнодобывающий сектор республики вырос на 65% в стоимостном выражении.

Теперь запасы балансовых ресурсов постепенно истощаются, и узким местом становятся инвестиции в геологоразведку. При всём богатстве недр республика тратит на геологические исследования новых участков примерно вполовину меньше, чем Чили. Мировой лидер в этой сфере, Австралия, вкладывает в ГРР втрое больше Казахстана. Пришло время, когда это соотношение надо менять. И основной вопрос в том, чей опыт стоит перенять.

Участники стратегической сессии сравнивали пути Канады, Австралии, Чили и в противовес — подходы Индонезии и Монголии. И у тех, и у других была задача развить глубокую переработку внутри государства, но разница курсов промышленной политики оказалась существенной.
В 2000-х годах горная отрасль в Монголии переживала бурный расцвет и приток инвестиций из-за рубежа. Это было связано с открытием крупных месторождений полезных ископаемых, таких как Оюу-Толгой.

Всё изменилось, когда страна в 2006 году ввела правило, по которому ставкой в 68% облагается дополнительный доход от роста мировых цен на золото и медь. Кроме того, согласно поправке в конституцию от 2019 года, доходы от полезных ископаемых в этой стране идут в фонд национального благосостояния (ФНБ). Результат в горизонте пяти лет оказался спорным.

«Такое закручивание гаек в итоге привело к значительному спаду заграничных инвестиций. В последующем от такой политики в Монголии отказались, но „раны” инвесторов всё ещё не зажили. И как бы сейчас ни действовали власти, нужно какое-то время, чтобы об этом забыли, а заслужить доверие снова непросто.

В Индонезии запретили экспорт определённых полезных ископаемых, в основном сырья для переработки, чтобы стимулировать развитие собственной перерабатывающей промышленности. Но это среди прочего привело к заморозке ряда проектов добычи, которые финансировались из-за рубежа.

В парламенте Казахстана постоянно идут обсуждения, и депутаты предлагают значительно изменить условия недропользования, увеличить налог на пользование недрами. Но прежде, чем что-то менять, нам нужно изучать опыт других стран и анализировать, как он повлиял на инвестиции», — призвал на стратсессии руководитель департамента «Природные ресурсы» ТОО «Юридическая фирма GRATA» (GRATA International) Алмат Даумов.

Эксперт рассказал и о практике, принятой в Чили, где горнодобывающая промышленность — основной сектор экономики, который приносит до 10% ВВП. В 2023 году в стране добыли 5,6 млн тонн меди — это 28% в мировом объёме. При этом чилийское законодательство весьма дружелюбно к пользователям недр, здесь нет обязательного механизма лицензирования, что упрощает жизнь иностранным инвесторам, готовым вкладываться в разведку и добычу.

И с увеличением налогов обращаются весьма осторожно: законодательство в этой сфере «отформатировали» единожды за десятилетие. При этом предложили льготы для разработки новых месторождений и не стали обкладывать излишним бременем те проекты, которые стартовали до соответствующих изменений в законодательстве.

В Казахстане с 2018 года налоговое законодательство изменялось более 30 раз, что объективно не способствует стабильности инвестиционного климата. Сейчас активно обсуждают введение роялти (налогового платёжа государству за право пользования недрами). Подобная система действует, например, в Канаде. Там «Закон об иностранных инвестициях» содержит такие условия их привлечения, которые обеспечивают соблюдение интересов страны в области эффективного использования ресурсов, охраны природной среды и коммерческих выгод.

Но при этом инвесторам предоставляется поддержка в геолого-разведочных работах, включая прямое их субсидирование. Есть преференции для богатых ресурсами, но слабо освоенных провинций.

«Эффекты от перехода с НДПО на роялти вызывает много вопросов. Есть опасения, что это отпугнёт инвесторов. Но это может стать эффективным решением, если роялти будет введён так, как это работает в Канаде и Австралии: ставки будут снижаться, и это станет стимулом для развития в Казахстане более глубокой переработки.

Есть и ещё несколько важных моментов, которые нужно учесть и продумать. Инвесторы, с которыми мы общаемся, зачастую рассматривают разведку и добычу как отдельные направления. Как правило, в первую очередь при поиске месторождений полезных ископаемых задумываются лишь о том, как их обнаружить. А если сразу инвестору говорить, что он должен здесь обеспечить глубокую переработку, то это просто устанавливает дополнительные барьеры. Усложняет для потенциального партнёра решение о том, чтобы заходить в Казахстан и проводить разведку на участках недр.

Инвесторы говорят также о том, что в Казахстане лицензию на разведку можно получить за 1–2 месяца, а возвращать её придется около года. И это такой нонсенс, который требует изменения», — отметил г-н Даумов.

Привлечь инвестиции в ГРР важно не только для развития отрасли. По словам ассоциированного партнёра ТОО «Маккинзи и компания Казахстан» (McKinsey & Company) Дмитрия Цоя, гео-
логоразведка выступает как один из сильных мультипликаторов для ВВП.

«Один доллар, вложенный в геологоразведку, по нашим оценкам, в долгосрочной перспективе может принести стране 10–15 долларов в ВВП. Соответственно, ГРР нужно стимулировать, создавая фундамент для долгосрочного роста сектора. И в тех государствах, где это понимают, дают очень много выгод тем, кто готов вкладывать свои навыки и капитал в геологоразведку. Есть налоговые послабления, обнуление пошлин на оборудование, которое нужно для таких работ.

Созданы базы данных с геологическими картами высокого качества, которые доступны всем и дают первичные „таргеты” для дальнейших исследований. В Казахстане частично это есть, но покрытие может быть шире и глубже: 40% геологических данных оцифровано, работа продолжается. Нужно её ускорять, подключать искусственный интеллект, чтобы он помогал направлять геологоразведчиков в наиболее перспективные зоны», — уверен эксперт.

Эти задачи республика решает в кооперации с отраслевыми научными организациями других стран, усиливая связи как в области подготовки квалифицированных кадров, так и в сфере науки, передовых технологий.

«Мы уже представили единую платформу для недропользователей, которая сделана по аналогии с JDK. Она будет помогать нам участвовать в общих проектах с Канадой, США.
С Соединённым Королевством подписали соглашение о проведении семинаров, а также сформировали эталонную базу унифицированных обозначений для электронных карт. Цифровую геологическую базу данных создаём при участии британской и финской геологических служб.

Над проектом цифровой модели и хранилища геологических данных работаем совместно с компанией „Рубикон” — это французский стартап в сфере поиска перспективных территорий для разведки редкоземельных элементов. Анализируя данные, поняли, что Казахстан ко всему прочему имеет большой потенциал по белому водороду, а именно он является самым экономичным видом топлива», — рассказал о направлениях международного сотрудничества председатель правления Национальной геологической службы Ерлан Галиев.

Горнодобывающая индустрия Казахстана давно подтвердила умение жить в эпоху перемен, как и способность быстро перенимать успешные практики других стран. Сегодня необходимо выбрать те, которые помогут преодолеть инвестиционные барьеры и дать отрасли «кислород» новых вложений. Главное — придерживаться стратегии win-win, при которой выигрывают все: и экономика республики, и отраслевой бизнес, и инвесторы.

Текст: Мария Кузнецова