Главный поставщик критических минералов? Роль Казахстана в энергетическом переходе

Известное изречение Натана Ротшильда «Кто владеет информацией, тот владеет миром», давно стало мировой аксиомой. Однако сегодня его имеет смысл немного осовременить егои расширить до «Кто владеет ресурсами, тот владеет миром». Во-первых, потому что данные — это и так один из самых важных ресурсов в наше время.

А во-вторых, в контексте различных мировых изменений, таких как технологический прогресс и глобальный энергопереход, некоторые материалы становятся в разы более ценными. Например, определённые минералы, которые ещё не так давно не играли столь значимой роли. А сегодня даже страны — лидеры научно-технического прогресса, возглавляющие концепцию декорбонизации, могут потерять своё влияние без этих критически важных материалов.

Все грани критических минералов

Как уточнил в своём докладе «Следует ли отнести больше полезных ископаемых в Центральной Азии к стратегическим?» в рамках «МАЙНЕКС Казахстан — 2024» региональный директор The MSA Group Энтони Бенхэм, список критически полезных минеральных материалов (КПММ) может варьироваться в зависимости от страны и её экономических и геополитических условий.

Обычно в странах, где добывают определённое сырьё, оно не будет иметь такого же статуса, как в регионе, который активно его использует и поэтому постоянно закупает. Чем больше у государства рисков столкнуться с перебоями поставок, тем выше такой импортируемый ресурс будет стоять в списке критических минералов.

Профильные организации в различных странах постоянно составляют и обновляют подобные перечни. Среди них Геологическая служба США (USGS), Европейская комиссия, Британская геологическая служба (BGS), Всемирная торговая организация (ВТО), Международное энергетическое агентство (МЭА) и т. д. Ряд позиций встречается в большинстве таких списков (таблица 1).

Перечень в таблице можно продолжать дальше. Как отмечают мировые эксперты, списки этих важнейших видов сырья постоянно меняются — в основном в сторону увеличения. Потому что едва ли не с каждым полугодием всё большему числу полезных ископаемых присваивают статус критически важных.

Чем располагает Казахстан?

Но что примечательно, так это то, что либо в Казахстане уже добывается множество из названных позиций, либо здесь располагаются большие запасы ценного сырья.

Так, согласно статье на сайте MINEX CENTRAL ASIA, в Средней Азии сосредоточено 38,6% мировых запасов марганцевой руды, 30,07% хрома, 20% свинца, 12,6% цинка, 8,7% титана и значительные запасы других материалов.

«Казахстан производит множество минералов. Среди них несколько таких, которые особо упомянуты в трёх стратегиях Евросоюза в области полезных ископаемых. А именно барит, бор, коксующийся уголь, гелий, фосфаты. Потенциал Казахстана заключается в добыче таких минералов, как галлий, германий, графит, гафний, литий, стронций, ванадий, металлы платиновой группы и редкоземельные элементы», — перечислила главный геолог международной консалтинговой компании SLR Consulting Анна Фарделл.

Как отметили авторы профильной аналитической статьи на портале MINEX Kazakhstan, «неразведанные запасы лития в Казахстане придают стране дополнительную интригу, открывая перспективу новой эры, где литиевая промышленность будет конкурировать с устоявшимся нефтегазовым сектором».

Как дополнил эксперта представитель другой аналитической компании, выступающий на том же мероприятии, стоит выделить ещё несколько минералов, добычу которых в Казахстане сейчас усиливают. Главный ресурсный геолог SRK Consulting Робин Симпсон в докладе «Коммерчески жизнеспособные проекты по добыче сырья в Казахстане» более подробно остановился на некоторых ископаемых, залежи которых есть в нашей стране.

Например, по его словам, в РК порядка 35 никелевых месторождений, что ставит её на 27-е место в мире по запасам никельсодержащих руд. Ещё 50 районов (среди которых Мугоджарская, Западно-Тургайская и Приитышская области) считаются высокоперспективными.

Также эксперт отмечает, что Казахстан является следующим после Китая в добыче титана (11% от мировой добычи), хрома и вольфрама (второе место в мире по переработке). Основные запасы хромитов сосредоточены в Актюбинской области, а также в редких случаях — в Костанае и Восточном Казахстане. На 29 объектах добывают титан, а ещё 35 рудопроявлений кажутся геологам многообещающими.

Темпы производства вольфрама пока только восстанавливаются после радикального падения в 1990-х, но экономически значимым регионом по запасам вольфрама уже признана Карагандинская область.

Чуть более сложной считается ситуация с редкоземельными элементами и литием — их месторождения ещё стоит выявить.

«Ключевым районом для добычи ванадия является бассейн Каратау (Балаусаскандыкское, Курумсакское, Жабаглинское ванадиевые месторождения), расположенный в Кызылординской области. Другие перспективные области — Жабаглы и Торгайский район. Но там необходимо проводить усиленную геологоразведку. Как и в случае с литиевыми месторождениями: они недостаточно изучены по количественному определению запасов, а новых пока не выявлено», — заметил Робин Симпсон.

Эксперт подчеркнул, что усиление геологоразведки, внедрение новых технологий добычи и переработки, а также «сокращение режима секретности» (раскрытие исторических отчётов) могут превратить Казахстан в прямого конкурента Китая.

Напомним, что пока именно КНР доминирует в производстве целого ряда критических минералов. Из всей мировой добычи редкоземельных металлов 70% приходится на китайскую продукцию, особенно это касается таких элементов, как скандий, иттрий, и всех 15 лантаноидов.

Тем не менее положение Китая постепенно ослабевает. Так, например, по словам регионального директора The MSA Group Энтони Бенхэма, те же запасы плавикового шпата в КНР истощаются в 3-4 раза быстрее, чем в среднем по миру. Эксперты предполагают, что уже к 2030 году от них ничего не останется.

Критическое состояние доказывает и то, что КНР сегодня увеличивает импорт из Монголии. В 2023 году Китай закупил оттуда в 4 раза больше плавикового шпата по сравнению с 2022 годом. Также Поднебесная отменила трёхпроцентную пошлину на импорт для иностранных производителей плавикового шпата, чтобы компенсировать дефицит. А при этом Казахстан сегодня занимает 9-е место по добыче плавикового шпата в мире, и то лишь потому, что изучены ещё не все регионы с потенциальными крупными залежами.

Очередь из партнёров

Из всех предыдущих комментариев можно сделать вывод, что зарубежные эксперты осведомлены о геологическом потенциале страны ничуть не хуже (а порой и лучше) отечественных специалистов. Это говорит о том, что они максимально заинтересованы в партнёрстве. Особенно те страны, которые сейчас очень сильно зависят от китайских поставок КПММ.

Например, как пишет издание OrdaMedia.kz, США буквально «сидят» на импортном иттрии и скандии, потому что без них они попросту потеряют огромную долю своего технического потенциала. А Евросоюз, в свою очередь, импортирует из Поднебесной 98% разнообразных редких металлов. Поэтому неудивительно, что западные государства сейчас всеми силами стараются наладить деловые связи и войти в страну со своими геолого-разведочными, инвестиционными и добывающими мощностями. Тем более что у Америки есть подобный опыт партнёрства с африканскими странами в направлении критических минералов.

Повышенную заинтересованность других государств в Казахстане доказывает и новостная лента полугодия. Например, 9 января 2024 года информационно-аналитический портал Optimism.kz сообщил, что Министр промышленности и строительства РК Канат Шарлапаев выступил на «круглом столе» министров The Future Mineral Forum в Эр-Рияде. Здесь он и ещё восемьдесят министров разных стран обсудили, в частности, текущие тенденции в добыче полезных ископаемых и перспективы их развития.

Уже 8 февраля 2024 года состоялось первое заседание «Диалога по критическим минералам C5+1» между США и пятью государствами Центральной Азии. Как уточнил портал News Central Asia, на онлайн-встрече обсуждалось «расширение участия региона в глобальных цепочках поставок важнейших полезных ископаемых, укрепление экономического сотрудничества и продвижение перехода к экологически чистой энергетике, а также защиту уникальных экосистем Центральной Азии».

Меньше чем через месяц, 12 марта, на сайте Минпрома и строительства РК пресс-служба сообщила, что Казахстан и Великобритания подписали дорожную карту по стратегическому партнёрству в области критических минералов.

И, наконец, 26 июля Канат Шарлапаев выступил на конференции в Сеуле. Как уточняет «Хабар 24», представители Корейского института геологии и минеральных ресурсов (КИГАМ) подчеркнули, что их страна нуждается в 33 критически важных минералах для развития промышленности. В частности, в литии, который специалисты корейских компаний обнаружили на месторождении Бакенное в Восточно-Казахстанской области. Лицензию на геологоразведку и добычу иностранные эксперты могут получить до конца 2024 года.

Такие взаимодействия мотивирует расширять Дорожная карта по стратегическому партнёрству в области устойчивого производства сырья, аккумуляторов и возобновляемых источников водорода на 2023-2024 годы. О ней в рамках «МАЙНЕКС Казахстан — 2024» напомнил старший консультант по устойчивому развитию SRK Consulting (Kazakhstan) Ltd. Николай Кириллов. Документ как раз включает такие пункты, как:

• налаживание коммуникаций между промышленными и инвестиционными организациями ЕС и Казахстана для выявления и реализации совместных проектов;
• обмен опытом и наилучшими практиками в области геологического изучения недр, поиска ресурсов и разведки новых и вторичных месторождений;
• сотрудничество в области инвестиций, исследований и разработок, повышении квалификации и потенциала и др.

Ценить возможности и ставить новые задачи

Безусловно, сотрудничество с европейскими странами — это огромные возможности для Казахстана. Здесь речь идёт не только о доступе к новым рынкам и масштабной торговле по всему миру, но и о развитии и росте. Государства станут обмениваться экспертными знаниями и технологиями. Партнёрство приведёт к внедрению ответственной практики добычи полезных ископаемых и к более быстрому переходу к низкоуглеродной экономике.

Также оно может создать дополнительные рабочие места, снизить торговые риски и споры. Ну и, конечно, это приток значительных иностранных стабильных инвестиций. Всё это в совокупности приведёт к экономическому росту.

Но тут нужно чётко понимать задачи, которые встают перед Казахстаном. Потому что партнёры, пусть и очень заинтересованные в совместной работе, тем не менее будут ждать и ответных действий.

Например, однозначно потребуется усиление отчётности по добыче и прозрачности бизнеса в частности по стандартам ИПДО (Инициатива прозрачности добывающих отраслей). Это глобальный стандарт управления нефтью, газом и минеральными ресурсами, который предполагает максимально открытое управление.

По информации OrdaMedia.kz за 2023 год, Казахстан присоединился к инициативе с 2005 года и вплоть до 2019 года добросовестно предоставлял отчёты. Там фигурировали сведения об объёмах добычи, ассортименте, о затратах на социальную сферу, налогах компаний и выплатах за выбросы. Но с 2020 года правительство Казахстана стало пропускать сроки сдачи.

То же издание привело слова члена Международного Правления ИПДО в Казахстане Марии Лобачёвой о том, что раскрытие такой информации даёт большую основу для анализа сектора. Отказ Казахстана от участия в такой программе может привести к тому, что европейское деловое профильное сообщество потеряет доступ к этим данным.

Вероятнее всего, судя по активности, с которой развивается партнёрство между РК и иностранными государствами, публикация таких отчётов станет обязательной.

Также наверняка потребуется рассмотреть и изучить варианты по переработке некоторых полезных ископаемых (55% для меди, 22% для кобальта и 16% для никеля). Потому что ЕС совершенствует политику и правила, которые побуждают добытчиков использовать больше переработанных материалов (цель — не менее 15% от годового потребления критически важных ресурсов в ЕС).

Конечно, сегодня лома просто недостаточно для удовлетворения растущего спроса. Могут пройти десятилетия, прежде чем мы достигнем уровня, когда будет достаточно вторичного сырья, отметил на «МАЙНЕКС Казахстан — 2024» директор международной аудит-консалтинговой корпорации Ernst & Young Advisory Ержан Туткушев. Однако к этому времени у нас уже будет выверенная технология.

Нужно будет усилить НИОКР, направленные на изучение способов замены одних материалов другими. Так, по словам Ержана Туткушева, пока медь пробуют заменять алюминием, особенно для воздушных линий электропередачи, где более лёгкий металл обеспечивает значительную эффективность. Этот материал к тому же дешевле, и его легче извлекать. Однако эксперты отмечают, что проводимость алюминия составляет около 60% от проводимости меди, а это означает, что провода из него должны быть на 25% толще и лучше изолированы, чтобы выполнять ту же роль. Это приводит к значительному удорожанию.

Вдобавок в ЕС сегодня разрабатываются новые химические соединения, не содержащие кобальт, такие как литий-марганцевый фосфат железа (LMFP) и литий-никель-марганцевый оксид (LNMO), которые должны стать более распространёнными с 2025 года. Подобных инициатив партнёры могут ждать и от казахстанских коллег.

Главный поставщик КПММ: риски статуса

У медали всегда две стороны, и некоторые отечественные эксперты напоминают коллегам о том, что, работая с критическими минералами, всегда нужно помнить о возможных рисках. Да, у Казахстана есть все предпосылки, чтобы опередить Китай по объёмам производства и экспорта, стать партнёром всех крупнейших высокоразвитых держав, однако, как предупреждает в своей статье портал Kapital.kz, это в первую очередь делает страну очень зависимой от иностранных инвестиций.

Или же может быть реализован совершенно противоположный сценарий: направление может попасть под строжайший государственный контроль. Такая ситуация произошла в Австралии, Канаде, Чили, Монголии, Намибии, Перу, Южной Африке и Замбии, где идёт активная добыча критических минералов.

Это, в свою очередь, приведёт к тому, что государство усилит налоговые режимы, будет создавать подконтрольные горнодобывающие компании, проводить национализацию отрасли или ограничивать экспорт сырья. И первый, и второй варианты в их радикальной форме могут создать значительные сложности для добытчиков.

Правда, эти риски возникнут лишь при позитивном развитии событий, при котором Казахстан максимально раскроет свой технологический потенциал. Однако, как заметил Николай Кириллов, существует опасность того, что страна не сможет поддерживать стабильный политический, правовой и налоговый климат, необходимый для инвестирования.

«Компетентность государства может оказаться недостаточной для контроля быстро растущего портфеля CRM-проектов. Могут возникнуть социальные конфликты с местными сообществами, случаи нарушения прав человека и проблемы с трудоустройством. А быстрый технический прогресс может привести к тому, что некоторые важнейшие полезные ископаемые устареют или станут менее необходимыми», — перечислил Николай Кириллов.

Наконец, эксперты предупреждают, что существует экологический парадокс, согласно которому сохранение климата и следование ESG-повестке потребует ещё большего количества ископаемых, чем человечество добывает сегодня.

Международное энергетическое агентство (МЭА) подсчитало, что для достижения полного энергоперехода к 2050 году потребуется в шесть раз больше ископаемых минералов, чем добывается сегодня. Для некоторых полезных ископаемых этот разрыв намного больше. Например, ожидается, что в ближайшие пару десятилетий спрос на литий вырастет в 70 раз, уточнила исполнительный директор МЭА Фатих Бирол.

То есть для добычи критических минералов, необходимых для реализации зелёных технологий, придётся прорывать землю вглубь до основания, только больше разрушая окружающую среду.
Деятельность Казахстана в направлении КПММ для реализации энергоперехода можно будет назвать успешной только в том случае, если перечисленное выше либо не произойдёт вовсе, либо не окажет такого разрушительного влияния.

Из 34 классифицированных критически важных материалов (CRM) ЕС Казахстан производит 18. Среди них висмут, галлий, редкоземельные элементы, кремний, ванадий, вольфрам, олово, тантал, ниобий, магний, литий, индий, графит и кобальт.

Текст: Мария Бобова