Геологическое таргетирование: снижаем инвестиционные риски

Ещё в 1946 году академик Сергей Смирнов пришёл к выводу, что фонд легко открываемых месторождений практически исчерпан и остались только трудно открываемые рудные тела. Казалось бы, с таким прогнозом человечество уже к концу прошлого века должно было ощутить дефицит ископаемых ресурсов.

Тенденция к их истощению действительно есть, геологи отмечают снижение качества вновь выявляемых месторождений. Параллельно с этим наметился другой процесс — снижение объёма государственных инвестиций в геологоразведку, а значит, отрасли нужны новые источники финансирования.

Но частные компании редко готовы включаться в такие проекты на ранней стадии исследований, поскольку это сопряжено со множеством рисков, касающихся логистики, инфраструктуры, экологии, маркетинга и юридической сферы. Главный и самый очевидный риск — вложиться в «пустышку». Стоимость инвестиционных ошибок может быть болезненно высокой, особенно на первых этапах поисково-оценочных работ, подтвердил исполнительный директор ООО «Институт геотехнологий» Дмитрий Агапитов.

«Если будут шероховатости хоть по одному из направлений, они (инвесторы, — прим. ред.) поставят под угрозу само существование проекта. Но тем не менее время идёт, мир развивается, мы все учимся. И понятно, что, несмотря на имеющиеся риски, ни у одной из компаний нет желания играть вслепую», — подчеркнул спикер.

Юниоры идут на риск

На конференции «Minex Казахстан 2024» в мае специалисты Института геотехнологий совместно с коллегами из Kepler Group провели семинар, посвящённый проблеме инвестиционных рисков и возможностям геологического таргетирования в повышении эффективности поисковых работ.

По опыту организаторов мероприятия, несмотря на научные и технические достижения последних десятилетий, усовершенствование методик и увеличение точности оборудования, геолого-разведочные работы (ГРР) не становятся ни проще, ни дешевле. Поэтому крупные игроки заинтересованы в том, чтобы кто-то сделал за них «грязную работу» по поиску и выявлению перспективных участков. И здесь в игру вступают юниорные компании.

«Статистика показывает, что за последние 25-30 лет в геологоразведке юниоры начали расправлять плечи, и весь прирост базируется на их рисках. Мейджеры стараются не запачкать руки именно в этих базовых рисках и хотят покупать готовые проекты. В чём преимущество юниоров?

Мы все понимаем, что они мобильные, могут быстро принимать решения, у них короткое плечо финансирования. Но, исходя из того анализа, который мы комплексно проводили по глобальным компаниям, видно, что „болезни” у них, так или иначе, практически общие», — обозначил проблему Дмитрий Агапитов.

Изучив стратегии юниорных компаний, учёные выяснили, что многие из них, заходя в геологоразведку, возлагают слишком большие надежды на заявленные проекты, опираясь на абстрактные, не всегда точные ресурсные оценки. При этом они зачастую недооценивают важность использования архивных материалов, а ведь это колоссальный объём информации, грамотный анализ которого может способствовать снижению рисков на этапе вхождения в проект.

Исполнительный директор Института геотехнологий напомнил, что советская геологическая школа формировалась почти 70 лет, и в российских фондах накоплено почти 29 млн единиц хранения. По его словам, в Казахстане ситуация очень похожая. Однако юниоры нередко подходят к анализу исторических геолого-геофизических данных формально.

«Ещё одна проблема — нарушение стадийности. Все стараются быстрее перескочить через сезон в поисковой разведке. Это непростительно, и чаще всего потом приходится исправлять ошибки», — подчеркнул Дмитрий Агапитов.

В погоне за экономией юниоры допускают и другие просчёты, такие как неоправданная «оптимизация» затрат на чувствительных статьях исследований и пренебрежение современными технологиями. Это приводит к тому, что проект теряет инвестиционную привлекательность. Но, пожалуй, острее всего стоит вопрос нехватки квалифицированных кадров.

Причём проблема эта актуальна не только для Казахстана и носит, по всей видимости, глобальный характер.

«Несмотря на то, что рынок трудовых ресурсов очень мобильный (все перетекают из одного юридического пространства в другое), всё равно проблема остается. Мы работали со многими нашими коллегами из 10-12 стран, и у всех очень схожая ситуация», — отметил исполнительный директор Института геотехнологий.

Как был открыт Малмыж

Чтобы снизить инвестиционные риски и повысить возможность принятия корректных решений, специалисты ИГТ рекомендуют применять современные методы анализа геологической информации о территории, где планируется вести разведку, чтобы на самых ранних стадиях выявить все возможные риски и разработать надёжный геологический прогноз для минимизации экономических последствий освоения объекта.

«По нашей шкале, если мы хотя бы на 10-12 % снизим риски первого этапа, это будет огромный шаг в сторону оптимизации средств», — пояснил Дмитрий Агапитов.

Учёные пришли к выводу, что одним из наиболее эффективных методов сокращения инвестиционных рисков на ранних стадиях геолого-разведочных работ может стать геологическое таргетирование. Как отметил заместитель генерального директора по науке, главный геолог Института геотехнологий Андрей Читалин, от других прогнозных и поисковых методов его отличает чёткое понимание того, какое месторождение мы хотим найти, с какими запасами и каким содержанием.

Проанализировав запросы геолого-разведочных компаний, учёные выявили наиболее востребованные таргеты. Среди них крупные Cu-Mo-Au–порфировые месторождения с запасами меди не менее 2,5 млн тонн, крупнотоннажные Au (Au-Ag) жильные и штокверковые месторождения с запасами золота от 30 до 100 тонн, колчеданные золотополиметаллические и Cu-Fe-Au-U-месторождения типа IOCG.

В качестве примера успешного использования технологии геологического таргетирования организаторы семинара привели опыт открытия крупного Cu-Mo-Au-месторождения Малмыж в России. На камеральном этапе исследования в 2005-2006 годах было выделено 200 потенциальных таргетов. Затем на полевом этапе проведена ревизия 40 таргетов 1-3 приоритета.

По прогнозам Малмыж мог стать медным месторождением мирового класса — аналогом Oyu Tolgoi в Монголии. В 2007 году было проведено лицензирование пяти участков 1-2 приоритета, и в 2008 году начаты поисковые работы. По их результатам прогнозные ресурсы месторождения по категориям Р1 и Р2 составили 4,9 млн тонн меди и 226 тонн золота, а потенциально запасы этих металлов могут достигнуть 10 млн тонн и 500 тонн соответственно.

Здесь очень уместно вспомнить о том, что изначально Малмыж считался неперспективным для геологоразведки, поскольку не соответствовал известным моделям. Американцу Томасу Боуэнсу, который открыл это месторождение, пришлось преодолевать сопротивление со стороны совета директоров компании Fortress Minerals, где он тогда работал.

Несмотря на скептическое отношение руководства, ему удалось настоять на поездке в Хабаровский край для исследования территории, которая, по оценкам коллег Боуэнса, в лучшем случае могла похвастаться низким содержанием золота. Однако в реальности исследователь обнаружил на правом берегу Амура одно из крупнейших в мире золото-медно-порфировых месторождений.

Андрей Читалин лично участвовал в работах на Малмыже. По его воспоминаниям, даже тогда на участке находились специалисты, которые советовали не проводить дальнейших изысканий.
«Инвесторам важно не экономить на геологических «мозгах», чтобы они тщательно работали на стадиях прогноза и оценки.

Всё это потом окупится в экономии при дальнейших поисковых и разведочных работах. И при этом в 1990-х годах известный геолог читал нам лекции и говорил, что мы очень тщательно должны изучать модели месторождений, но при выходе на объект надо о них забыть, чтобы они не затуманивали мозги», — поделился рекомендацией главный геолог Института геотехнологий.

Таргетирование в деле

Геологическое таргетирование представляет собой комплекс камеральных и полевых работ, которые должны помочь в выборе наиболее перспективных участков для поисков месторождений с заданными параметрами. Одним из ключевых этапов этого метода является глубокий анализ первичных материалов.

Для построения многословной геоинформационной модели таргета используют минерагенические схемы, данные дистанционного зондирования Земли, а также различные карты (геологические, геохимические, геофизические). Также на основе научных публикаций, диссертаций, отзывов рецензентов и протоколов научно-технических советов выполняется критическая оценка проекта.

По опыту сотрудников Института геотехнологий, наиболее информативным ресурсом для выполнения первой геологической оценки территорий остаются фондовые отчёты, первичные данные, а также результаты полевых рекогносцировочных работ (>62%). Применение мультиспектрального и линеаментного анализов космоснимков даёт около 3-4% прогнозной информации.

Их целесообразно использовать при исследовании значительных по площади территорий и только в совокупности с наземными рекогносцировочными работами. Учёные приветствуют применение спутниковых и цифровых технологий в геологоразведке, но неизменно говорят о том, что полученные такими способами данные необходимо подтверждать вручную.

«Сейчас это на уровне „хайпа” — машинное обучение, развитие нейросетей и т. д. Мы находимся на стадии пятой промышленной революции. Надо к этому привыкать и адаптироваться, только это позволит нам развивать экономику своих стран», — обозначил свою позицию Дмитрий Агапитов.

Андрей Читалин, в свою очередь, напомнил, что такие современные решения, как беспилотные летательные аппараты и LIDAR, являются относительно новым техническим, но не смысловым инструментом в решении классических задач геологической рекогносцировки и геоструктурного картирования перспективных участков.

Он рекомендовал не ограничиваться применением только дистанционных методов, поскольку их недостаточно для построения надёжного прогноза месторождений твёрдых полезных ископаемых. Данные, полученные дистанционно, необходимо подтверждать в ходе полевой заверки аномалий и линеаментов.

На первом этапе изучения таргетов и позже, после полевых маршрутов, их ранжируют по целому ряду критериев, таких как удельная рудоносность, рудонасыщенность, морфологический тип рудной минерализации, россыпная металлоносность, геохимические аномалии, структурная позиция рудной минерализации.

Также учёные рекомендуют обращать внимание на пространственно-парагенетическую связь с благоприятными геологическими образованиями, наличие «рудных» спектральных аномалий на космоснимках, уровень эрозионного среза и другие показатели. По комплексу характеристик выявляются лучшие участки, которые рекомендуются для лицензирования и дальнейших поисковых работ.

Опыт применения

На разных этапах ГРР представления о перспективности различных участков месторождения может меняться. Чтобы проиллюстрировать это, Андрей Читалин поделился опытом работы сотрудников Института геотехнологий в Спасской меднорудной зоне Казахстана. В 2017 году их пригласили провести таргетирование в этой зоне, чтобы выделить самые перспективные участки и отфильтровать неперспективные.

Целью был поиск крупного месторождения меди с потенциальным запасом более 1 млн тонн. Учёные провели анализ материалов предшественников, структурный анализ карт и рекогносцировочно-заверочные маршруты. Также была составлена карта поисковых признаков и рудоконтролирующих структур с учётом данных геофизики, геохимии, структурного анализа геологических и геофизических карт.

«Для полевой заверки мы выбрали 40 участков и посетили их в течение двух месяцев. Перед этим проанализировали детальные карты этих территорий, предварительно наметили структурную эволюцию и затем в поле подтверждали или опровергали наши предположения. Работали вместе с геологами компании-заказчика, которые нам очень помогали. Попутно они учились элементам структурного анализа и методам полевых исследований.

Проводилось детальное картирование участков с использованием аэрофотоснимков и космоснимков. В хороших обнажениях проведён структурный анализ, выявлена позиция рудной минерализации, проведено опробование с помощью экспресс-анализатора. Это нам давало оперативную информацию о содержании элементов и геохимической зональности. Соответственно, мы ранжировали эти участки по мере их изучения», — рассказал Андрей Читалин.

В результате после полевого комплекса работ область лицензии сократилась вдвое, как и хотел заказчик, а также специалисты оценили перспективность территории. Из 21 участка первого приоритета, выделенных на камеральном этапе, после полевой заверки осталось всего два. Остальные перешли в разряд средне- или низкоперспективных.

«Такое соотношение перспективных участков на разных этапах говорит о том, что очень важен этап полевой заверки. Лучше один раз увидеть и изучить, чем сто раз услышать и прочитать. Когда нам некоторые заказчики говорят, что полевая заверка им не нужна, мы напоминаем, что на ней экономить не стоит.

Потом выйдет дороже, если мы по бумагам выделим перспективный участок, лицензируем, а там ничего не будет. Надо ехать в поле и смотреть. Это недорого и быстро, зато очень эффективно», — подчеркнул Андрей Читалин.

Месторождение, которого не было

В той же Спасской зоне на одном из участков ещё в 1930-70 годы было выявлено рудопроявление меди, представленное линзами богатых руд в вулканических породах. Предшественники признали это проявление неперспективным. В 2012 году новые инвесторы предположили, что это стратиформный тип минерализации (залежи полезных ископаемых, связанные с группой определённых пластов слоистых осадочных и вулканогенно-осадочных горных пород, — прим. ред.).

«Для этой идеи был составлен проект, началось поисково-оценочное бурение. Все разведочные скважины, которые были пробурены, запроектированы по стратиформной модели. В методике оконтуривания было указано, что „рудные тела выделяются только в пределах литологически однообразных пород”. О чём это говорит?

Что директивно было предписано выделять рудные тела только так и не иначе. Это грубейшее нарушение принципа выделения геологических тел, надо исходить из реальной геологии, а не из придуманной модели. Под эту директиву были выделены стратиформные рудные тела, подсчитаны запасы меди в размере 8 тыс. тонн, и формально это стало месторождением», — поделился воспоминаниями главный геолог Института геотехнологий.

Однако на этапе детальной разведки при сгущении сети скважин стратиформная модель не подтвердилась. Исследователи выявили множество маломощных рудных пересечений в различных породах на разных стратиграфических уровнях, многочисленные субпослойные надвиги, зоны рассланцевания и субвертикальные сдвиги. На основании этих данных было установлено, что по сложности геологического строения месторождение следует отнести не ко второй, а к третьей или даже четвёртой, то есть самой сложной, группе запасов твёрдых полезных ископаемых.

«Заказчик обратился к нам с просьбой разобраться, почему так произошло. Мы съездили на участок, изучили структуру и выяснили, что там действительно много сдвигов и надвигов, присутствуют зеркала скольжения, минерализованные зоны и т. д.

Затем посмотрели данные геофизики и увидели, что аномалии, вызванные поляризацией, имеют субвертикальное удлинение. Это не соответствует стратиформной модели, зато хорошо вписывается в модель субвертикального залегания рудных тел, которую можно увязать по данным тех же скважин с учётом наших структурных наблюдений и данных предшественников», — продолжил анализ Андрей Читалин.

Так с помощью методов геологического таргетирования учёные выяснили, что стратиформная модель минерализации — не более чем фантазия, которая не соответствует фактическим структурным данным.

Детальная разведка подтвердила, что запасы и ресурсы стратиформных руд в месторождении завышены и недостоверны. Полученная исследователями структурная модель обосновала кулисное и цепочечное положение рудных тел на поверхности, что полностью соответствовало наблюдениям в керне скважин и в обнажениях.

«Мы объяснили заказчику, что здесь вряд ли получится даже малое месторождение, и рекомендовали не продолжать работы. Как я знаю, новые недропользователи этой лицензионной площади сообщили, что наша структурная модель подтвердилась позднее при бурении», — подытожил спикер.

В завершение семинара Дмитрий Агапитов ещё раз напомнил его участникам, что период открытия «лёгких» рудных объектов давно закончился, однако спрос на цветные и «умные» металлы возрастает, особенно в контексте перехода на зелёную энергетику и снижение потребления углеводородного сырья.

Существуют потребности в поиске и оценке ресурсов, наиболее востребованных на современном промышленном рынке металлов и других полезных ископаемых, а потому следует делать ставку на современные наукоёмкие технологии. С их помощью можно сократить затраты на геологоразведку за счёт снижения геологического риска и уменьшения количества последующих ошибок, что позволит привлечь новых инвесторов.

Достоверные данные, включающие архивные материалы и новую информацию, верифицированную с использованием современных методов ДЗЗ и прямых заверочных работ, и последующая качественная интерпретация этих данных с применением современных технических и программных решений — два «слона», на которых базируется геологическое таргетирование и которые могут дать инвестору снижение геологических и последующих экономических рисков.

«В текущих условиях уровня геологического изученности территорий и необходимости быстрого принятия решений для восполнения ресурсной базы по основным и стратегическим полезным ископаемым только эти «слоны» помогут на ранних этапах поисков вывести инвесторов к правильным целям с наименьшими экономическими издержками.

Учитывая динамику запросов на эту услугу, применение подобных алгоритмов геологического таргетирования в недропользовании в ближайшие три-пять лет, возможно, станет повсеместным промышленным стандартом», — высказал предположение исполнительный директор Института геотехнологий.

Текст: Мария Кармакова