Не только хлопок. Как Узбекистан собирается стать сырьевой державой

Год назад, в сентябре 2023 года, в Узбекистане была принята так называемая «Стратегия-2030», согласно которой самая населённая республика Центральной Азии должна в шестилетний срок войти в число стран с доходом выше среднего и довести объём ВВП до 160 млрд долларов.

Выступая перед иностранными инвесторами в мае этого года, президент Узбекистана не скупился на громкие эпитеты, рассказав присутствующим об «огромных запасах» критических металлов и «колоссальных ресурсах» золота, меди, вольфрама, серебра, урана.

По данным местных СМИ, основным предприятиям страны поручено кратно нарастить добычу рудных и нерудных ископаемых в ближайшие годы. Всё это говорит о том, что горнодобывающую отрасль, как и в соседнем Казахстане, рассматривают в качестве драйвера национальной экономики.

Как отрасль собирается оправдывать возложенные на неё ожидания и насколько они соответствуют реальности?

Заявка на региональное лидерство

Более подробно план развития отрасли изложен в ежегодном бюллетене, опубликованном Министерством горнодобывающей промышленности и геологии в августе 2024 года. Основной целью реформирования отрасли, которая ещё носит отпечаток советской плановой экономики, ведомство считает создание «горно-металлургической промышленности, которая станет краеугольным камнем устойчивого экономического развития». К 2030 году Узбекистан, по замыслу авторов документа, должен стать региональной добывающей державой.

Сейчас министерство разрабатывает «дорожную карту» развития горнодобывающей промышленности, горизонт планирования которой также ограничивается 2030 годом. К этому сроку Узбекистан должен:

• разработать перечень минерального сырья, имеющего большое значение для промышленности страны и создания добавленной стоимости, актуализировать его с учётом новых технологических разработок и меняющейся динамики рынка;
• войти в Комитет по международным стандартам отчётности по запасам полезных ископаемых (CRIRSCO);
• принять новую редакцию закона о недрах;
• интенсифицировать геолого-разведочные работы по критически важным полезным ископаемым;
• создать компетенции международного уровня в области геологии и технологий добычи, расширить сотрудничество с иностранными партнёрами в сфере подготовки кадров;
• улучшить инвестиционный климат путём установления особого налогового режима для инвесторов;
• внедрить национальную систему сертификации кадров в области горного дела и геологии.

Расширение минерально-сырьевой базы

Показатели, которые ставит отраслевое ведомство перед ГМК, так же амбициозны, как и цели грядущей пятилетки: производство меди должно вырасти в 3,5 раза, золота — в 1,5 раза, серебра и урана — в 3 раза. В этом году отрасль должна увеличить выплавку золота на 5 тонн, серебра — на 3 тонны, цинка — на 2 тысячи тонн, молибдена — на 250 тонн и меди — на 148,5 тысячи тонн.

Возникает закономерный вопрос, насколько эти планы соотносятся с уже разведанными и доступными запасами полезных ископаемых. В открытых источниках крайне мало информации о состоянии минерально-сырьевой базы Узбекистана.

Вполне вероятно, что эти сведения отнесены к стратегическим и засекречены. Однако то, что документ министерства ставит во главу угла привлечение инвестиций в геологоразведку и развитие МСБ, позволяет сделать вывод о её постепенном истощении.

Пока надёжных данных об МСБ Узбекистана в открытом доступе нет. В 2024 году Министерство горнодобывающей промышленности запустило четырёхлетний проект стоимостью 8 млн долларов по оцифровке открытой геологической базы данных и созданию интерактивной геологической карты территории страны. Геологическая база данных будет включать в себя:

• геологические карты разных масштабов, доступные как в векторном, так и в цифровом форматах;
• результаты дистанционного зондирования, а также геофизических и гео-
  химических исследований;
• тектонические карты и результаты, полученные с помощью магнитного и петрологического анализа, а также комплексную информацию о минерализации.

В 2024 году будет создан полный комплект цифровых геологических карт территории республики в масштабе 1:200 000.

По данным министерства, общий объём прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в геологические исследования и добычу полезных ископаемых в 2023 году увеличился в 50 раз по сравнению с 2017 годом. В прошлом году на геолого-разведочные работы было привлечено иностранных инвестиций на общую сумму 175 млн долларов.

В 2024 году Узбекистан рассчитывает провести космогеологические и геохимические исследования на территории площадью 6000 кв. км и охватить 3000 кв. км повторными геодезическими съёмками в масштабе 1:50000. На территории площадью 7500 кв. км будут проводиться исследования с использованием методов дистанционного зондирования и аэрогеофизики.

Все эти работы должны финансироваться за счёт иностранных инвестиций на общую сумму более 500 млн долларов. Само же государство выделило на геологоразведку лишь 71 млн долларов.

Попасть в тренд

По имеющимся данным, Узбекистан собирается повышать конкурентоспособность отрасли, сосредоточившись на разработке и добыче трёх категорий стратегически важных ископаемых:

• высокодоходных минеральных ресурсов, экспорт которых поддерживает рост ВВП (золота, серебра, меди, урана, углеводородов, цинка);
• минералов, обладающих высокой добавочной стоимостью (меди, железа, свинца и других технологических металлов);
• металлов, необходимых для перехода к «зелёной энергетике» (лития, меди, вольфрама, молибдена, ниобия, магния, тантала, графита).

По данным Международного энергетического агентства, спрос на полезные ископаемые, необходимые в производстве турбин ветроэлектростанций, солнечных панелей и электромобилей, вырастет в 4 раза к 2040 году. Полная декарбонизация мировой экономики к 2050 году потребует шестикратного увеличения добычи критических минералов.

79% руководителей 400 крупнейших ТНК, опрошенных KPMG в 2024 году, выразили уверенность в том, что добывающая отрасль сможет насытить растущий спрос на редкозёмы, при этом не жертвуя принципами ESG. Более того, некоторые СЕО предрекают спад предложения тяжёлых редкоземельных металлов на рубеже этого десятилетия, что неизбежно повлечёт за собой рост цен на них.

Упор на критические минералы в «дорожной карте» отрасли говорит о том, что в Узбекистане видят глобальные тренды и пытаются встроиться в мировые цепочки поставок.

Примечательно, что Ташкент расширяет рынки сбыта своих критических минералов за пределами ЕАЭС и СНГ. В апреле ЕС и Узбекистан подписали соглашение, облегчающее Евросоюзу доступ к местным запасам критически важного сырья, к которому Брюссель относит 17 металлов, минералов и других природных материалов, в том числе медь, литий, алюминий, титан, платину, графит, никель, кобальт и другие.

Примером такого облегчённого доступа к местным ресурсам может служить пилотный проект Orano Mining и «Навоиурана», в рамках которого французская корпорация вложит 500 млн евро в добычу и переработку урана для нужд европейской атомной энергетики. «Навоиуран», занимающий пятую строчку в мировом рейтинге производителей этого стратегического сырья, также заручился согласием китайской China National Nuclear Corporation вкладывать средства и технологии в разработку узбекских урановых месторождений черносланцевого типа. В 2023 году Алмалыкский ГМК (АГМК) экспортировал катодную медь на сумму 23,8 млн долларов в США и Германию.

Четыре кита горнорудной промышленности

Если верить официальной информации, капиталовложения в отрасль растут год от года. В этом году Министерство горнодобывающей промышленности ожидает, что объём инвестиций в 63 неназваных проекта достигнет 4,1 млрд долларов. Большая часть этой суммы — это прямые иностранные инвестиции и займы. Для сравнения, в 2023 году отрасль привлекла 2,1 млрд долларов.

Более детальной информации в открытом доступе нет, однако, скорее всего, речь идёт о четырёх крупнейших предприятиях, находящихся в госсобственности: Навоийском и Алмалыкском горно-металлургических комбинатах (НГМК и АГМК), «Навоиуране» и «Узбекстали». Не будет преувеличением сказать, что от их работы зависит не только наполнение госбюджета, но и экономический рост государства.

К примеру, по прогнозам Центробанка страны, в этом году узбекистанский экспорт будет прирастать только благодаря трём товарам: золоту (основной продукт НГМК), меди (её в основном добывает АГМК) и урану. Все остальные традиционные статьи экспорта, в том числе хлопок и углеводороды, просядут как в цене, так и в объёмах отгрузки.

О том, как приток государственных и частных инвестиций сказывается на показателях эффективности отрасли, можно судить по нескольким проектам, которые сейчас реализуются на этих четырёх предприятиях.

• НГМК запустил гидрометаллургический завод (ГМЗ) № 6 по переработке 4 млн тонн золотосодержащей руды на базе месторождении Пистали. Сейчас комбинат планирует расширить перерабатывающие мощности ГМЗ-7 и довести их до 9,5 млн тонн руды. Добыча также расширяется на месторождениях Балпантог, Томдибулок и Турбай.
• Алмалыкский ГМК потратил $1,1 млрд на завершение первой очереди проекта по освоению рудника «Ёшлик-1». Запуск этого проекта позволит дополнительно добывать 60 млн тонн медной руды в год.
• «Узбексталь» вложила 260,9 млн долларов в строительство литейно-прокатного комплекса, на котором планирует производить 1 млн тонн горячекатаной листовой упаковки. С запуском этого проекта ежегодный объём выплавки стали увеличится с 1 до 2,1 млн тонн в год.
• ГП «Навоиуран» вложило 62 млн долларов в добычу 200 тонн урана на руднике Октог.

Гладко было на бумаге… а что в реальности?

«Дорожная карта» развития горнодобывающей отрасли изобилует ошеломляющими цифрами и оптимистическими прогнозами. Для полноты картины в ней не хватает анализа факторов, которые могут помешать доведению этих реформ до логического завершения.

К примеру, в недавнем аналитическом материале агентство S&P заостряет внимание на высоких экологических рисках, с которыми сопряжена разработка крупнейших месторождений Узбекистана — это и повышенное водопользование, и обмеление главных рек региона, и низкая осведомлённость местного бизнеса о важности внедрения принципов ESG.

Примечательно, что сами руководители узбекистанских компаний не считают экологию и изменение климата сколько-нибудь серьёзной угрозой для бизнеса. В гораздо большей степени они опасаются инфляции (40% CEO, опрошенных PwC), макроэкономической нестабильности (31%) и геополитических конфликтов (25%). Последний фактор особенно важен для узбекистанского ГМК, который всё больше ориентируется на экспорт, но при этом потенциально впадает в зависимость от наземной логистики.

Наконец, ещё один фактор риска — это практически стопроцентная зависимость НГМК и других «бегемотов» индустрии от господдержки, и, соответственно, от всех недостатков командно-административной системы, включая вероятность «выбивания» повышенных дивидендов и налоговых отчислений в бюджет. Своих финансовых резервов у этих предприятий практически нет, о приватизации и IPO в отрасли ничего не слышно — скорее всего, это перспектива нескольких лет.

Текст: Олег Сон